Я думала, что у моей дочери счастливая семья пока не навестила их.
Когда наша Арина сообщила, что выходит замуж за человека на восемь лет старше, мы не стали возражать. Он сразу произвёл прекрасное впечатление утончённый, вежливый, заботливый. Григорий умел располагать к себе. Он осыпал нашу дочь знаками внимания: цветами, путешествиями, подарками. А когда заявил, что берёт на себя все расходы на свадьбу ресторан, платье, фотографов, декор я едва сдержала слёзы. Мы были уверены: наша девочка в надёжных руках.
*«У него свой бизнес, мам, не переживай»,* говорила Арина. *«Он обеспечен, у него всё под контролем».*
Через полгода после свадьбы Григорий приехал к нам с Ариной. Он молча осмотрел нашу квартиру. На следующий день пришли замерщики. Через неделю рабочие. И вот в нашей старой московской квартире появились роскошные пятикамерные окна, шумоизоляция, обновлённый балкон, кондиционер, даже плитку в ванной заменили.
Мы с мужем благодарили его, смущаясь, но он лишь отмахивался: *«Пустяки. Для родителей моей жены ничего не жалко».* Конечно, это было приятно. И как не радоваться, видя дочь в достатке, любимой, с таким внимательным мужем?
Потом родился их первый ребёнок. Всё выглядело, как в кино: выписка из роддома с шарами, красивый комбинезон, кружевные пелёнки, фотограф всё было идеально. Мы с мужем умилялись: *«Вот она, счастливая семья».*
Через два года появился второй ребёнок. Снова подарки, гости. Но Арина казалась потухшей. Уставший взгляд, натянутая улыбка. Сначала я решила, что это послеродовая усталость. Двое детей это непросто. Но в каждом телефонном разговоре я чувствовала: она что-то скрывает.
Я решила навестить их. Предупредила заранее. Приехала вечером. Григория не было дома. Арина встретила меня без радости, дети играли в своей комнате, я обняла их, прижала к себе. Сердце радовалось внуки, всё-таки. Потом, когда малыши увлеклись мультфильмами, я тихо спросила дочь:
Ариша, родная, что случилось?
Она вздрогнула, отвела взгляд и криво улыбнулась:
Всё хорошо, мам. Просто устала.
Это не просто усталость. Ты как будто погасла. Ты больше не смеёшься, в глазах печаль. Я тебя знаю, Арина. Говори правду.
Она замешкалась. И тут хлопнула входная дверь вернулся Григорий. Увидев меня, он едва заметно поморщился. Улыбнулся, поздоровался, но в глазах стоял холод, будто я ему мешала. И тут я почувствовала слишком сладкий, слишком женский аромат, который ему не свойственен. Французские духи, явно не мужские.
Когда он снял пиджак, я разглядела след помады на воротнике. Розовый. Не удержалась и тихо спросила:
Григорий вы точно были на работе?
Он замер на секунду. Затем выпрямился, посмотрел на меня с ледяным спокойствием и ответил:
Яковлевна, при всём уважении, не лезьте в наши отношения. Да, есть другая. Но это ничего не значит. Для мужчины моего положения такое обычное дело. Арина в курсе. Это не меняет нашу семью. Мы не разведёмся. Дети, жена всё под контролем. Я их содержу, я здесь. Так что не зацикливайтесь на мелочах вроде помады.
Я стиснула зубы. Арина встала и вышла в детскую, опустив глаза. Он пошёл в душ, будто ничего не произошло. Сердце разрывалось от бессилия. Я подошла к дочери, обняла её и прошептала:
Арина ты считаешь это нормальным? Что он изменяет, а ты терпишь? Разве это семья?
Она пожала плечами и заплакала. Тихо, будто слёзы лились сами собой. Я гладила её по спине, не говоря ни слова. Мне хотелось сказать столько, но это было бесполезно. Решение оставалось за ней. Жить с мужем, который думает, что деньги оправдывают предательство. Или выбрать себя.
Она была заперта в этой *«золотой клетке»*, где, казалось бы, всё идеально. Всё кроме уважения. И любви, настоящей, где нет лжи и презрения.
Я уехала той же ночью. Дома не могла уснуть. Сердце болело. Хотелось забрать её с детьми и бежать. Но я знала пока она не примет решение, ничего не изменится. Всё, что я могла, быть рядом. Ждать. И надеяться, что однажды Арина выберет себя.
Истинное счастье не купишь ни деньгами, ни статусом. Оно там, где есть честность и взаимное уважение.
