**Дневник. 12 декабря.**
Разве мог я подумать, что собственный сын выгонит меня из дома? Но так и случилось. Стоял лютый мороз, снег валил хлопьями, а я сидел на скамейке в парке на окраине Екатеринбурга, дрожа от холода и боли. Ветер выл, как голодный зверь, а в душе было пусто.
Еще утром я был дома, среди стен, которые знал наизусть. А потом вошел Алексей мой сын и сказал без тени сожаления:
Отец, нам с Ольгой тяжело. У тебя же пенсия найдешь себе угол.
Голос его был холоднее январского ветра. Ольга, его жена, молча кивала, будто речь шла о чем-то обычном.
Но это мой дом! прошептал я, но слова застряли в горле.
Ты сам подписал документы, пожал плечами Алексей. Все по закону.
Я не стал спорить. Просто вышел, оставив за спиной всю свою жизнь.
Сидел в темноте, кутаясь в старую шинель, и думал: как я мог доверять? Как мог отдать ему все и получить взамен предательство? Холод пробирал до костей, но внутри было еще хуже.
И вдруг легкое прикосновение.
На мою руку легла мохнатая лапа. Передо мной стоял крупный пес лохматый, с умными глазами. Он ткнулся мокрым носом в ладонь, будто говоря: «Ты не один».
Откуда ты, дружок? прошептал я, сжимая кулаки, чтобы не расплакаться.
Пес вильнул хвостом, потом схватил зубами полу шинели и потянул.
Куда зовешь? удивился я, но голос уже не дрожал.
Он упрямо тянул, и я пошел за ним. Что мне терять?
Мы прошли несколько улиц, пока не остановились у маленького домика. Дверь распахнулась, и на пороге появилась женщина в теплом платке.
Барсик! Где ты пропадал? начала она, но тут увидела меня. Боже мой! Да вы замерзли
Я хотел сказать, что все в порядке, но выдавил лишь хрип.
Быстро в дом! Она почти втащила меня внутрь.
Я очнулся в теплой комнате, где пахло кофе и свежей выпечкой. Одеяло, печка все это казалось чудом.
Проснулись? раздался мягкий голос.
Рядом стояла хозяйка с подносом в руках.
Я Анна. А вас как зовут?
Николай
Ну, Николай, улыбнулась она, мой Барсик зря людей не приводит. Вам повезло.
Я попытался поблагодарить, но она перебила:
Расскажите, как оказались на улице?
И я выложил все: дом, сына, предательство. Анна слушала молча, а потом резко сказала:
Останьтесь здесь.
Что?
Живу одна. Мне нужен собеседник, а вам крыша.
Я онемел.
Скажите «да», улыбнулась она. Барсик ткнулся мне в колено, будто вторя ей.
И я понял: это и есть мой дом теперь.
Через полгода с помощью Анны я подал в суд. Документы признали недействительными, дом вернули. Но я не остался там.
Это уже не мое, сказал я, глядя на Анну.
Правильно, кивнула она. Твой дом здесь.
Я посмотрел на Барсика, на уютную кухню, на эту женщину, подарившую мне тепло. Жизнь только начиналась. И впервые за много лет я почувствовал: счастье возможно.
