Снег скрипел под ногами, когда Галина, тяжелясь тяжёлыми авоськами, оттянула руки к плечам и чуть сильнее сжала их, будто пытаясь удержать усталость. Дома осталось совсем чутьчуть, но в спине вдруг застрелила боль. Она остановилась, бросила сумки на сугробы, достала телефон Пётр Иванович не отвечал. Конечно, зачем? У него свои хлопоты. Спрятав вздох, Галина снова взяла сумки и пошла к подъезду.
Галиночка Сергеевна! крикнула соседка с первого этажа, стоявшая в домашнем халате с сигаретой в руке. Как здоровье мамы? Говорят, ей скоро девяносто?
Восемьдесят пять, поправила её Галина, чувствуя, как дрожат от усталости ноги.
Ничего себе! И как она? Молодой дух?
Да, спасибо, Анна Павловна.
Поздравлять будешь? соседка, затягиваясь сигаретой, не отставала.
Да, юбилей в субботу.
Понятно. Я передам передачку Наталье Васильевне.
Галина кивнула и спустилась в подъезд, силы на разговор уже не осталось.
В квартире её встретили запах пыли и гнетущая тишина. Прихожая погрузилась в полумрак, и Галина не захотела вносить в неё шум. Она прошла на кухню, разложила продукты и, уставившись в пол, опустилась на табурет. Голова кружилась. Встал в пять утра, чтобы успеть на работу к восьми, провёл день в офисе, потом к маме приготовить ужин, помочь с уборкой, а вечером в магазин за продуктами к юбилею. И теперь, лишь бы упасть в постель, она сидела в тишине.
Тяжёлый стук в дверь прервал её мысли.
Галя, ты дома? голос мужа звучал измотанно, как и в последние недели.
Да, на кухне, крикнула она.
Пётр Иванович вошёл, снял галстук, волосы уже седые, глаза полны усталости.
Звонил, но не дозвонился, сказал он.
У меня ничего не звонило, достала Галина телефон, посмотрела на экран. Ой, поставила его на беззвучный и забыла.
Ничего важного, просто хотел сказать, что задержусь, ответил он.
Что на работе? спросила она.
Ничего особенного. Новый контракт, как обычно, куча нюансов, юристы перестраховываются, отмахнулся Пётр, окончательно сняв галстук. Кофе сваришь?
Сварю, кивнула она и достала турку.
Последнее время они почти не разговаривали, лишь обменивались короткими фразами о бытовом. Галина не могла вспомнить, когда в последний раз делились душой.
Мама звонила, прервал их Пётр.
Что случилось? мгновенно напряглась Галина.
Ничего, просто интересовалась, когда мы приедем на юбилей.
А ты?
Сказала, что в субботу к двум, как договаривались. Волнуется.
Конечно. Восемьдесят пять не шутка.
Галина разлила кофе, села напротив мужа. Они пили молча, её взгляд задержался на его руках больших, с прожилками. Раньше они казались ей крепостью, сейчас лишь измождёнными.
Завтра рано уйду, сказала она. Нужно маме помочь с уборкой, к нам придут родственники со всей области.
Я могу отвезти, предложил Пётр.
Галина подняла глаза, удивлённо.
Правда?
Да. К девяти утра подгоню, вечером заберу, если понадобится.
Было бы здорово, спасибо, Петя.
Тишина снова опустилась между ними, тяжёлой, словно вода, а не воздух.
Квартира Натальи Васильевны встретила Галины ароматом ванили и корицы. Мать стояла у плиты в фартуке, хлопотала над пирогами.
Мама, я же говорила, что сама испеку! воскликнула Галина, бросая пальто и бросаясь к кухне.
Нет! У меня рука набита, пироги всегда получаются, отрезала старушка, не оборачиваясь. А ты лучше комнаты прибери, пыль там Я уже не могу так высоко тряпкой махать.
Галина кивнула, понимая, что мать всегда была деятельна до последнего, несмотря на боли в суставах. Наталья Васильевна пережила войну, годы восстановления, развод с отцом Галины, и всё это превратило её в камень без слёз.
Сестра звонила? спросила Галина, протирая пыль в гостиной.
Да, приедет завтра вечером с мужем и сыновьями.
Значит, останутся ночевать? раздумала Галина, глядя на небольшую трёхкомнатную квартиру.
Да, уже застелила им диван в большой комнате.
Людмила приедет в пятницу, я её встречу с поезда, добавила Галина, имея в виду двоюродную сестру из Твери.
Хорошо, кивнула мать, оттирая руки о фартук. Галя, а ты с Петром как? Всё в порядке?
Вопрос застал её врасплох. Она замерла с тряпкой в руке.
Да, всё нормально. А что?
Не знаю, голос твой какойто печальный в последнее время.
Показалось, отмахнулась Галина, продолжая протирать полки. Мы просто устаём.
Слушай, дочка, я в твои дела не лезу, но если что говори. Я хоть и старая, но иногда могу дать дельный совет, мать посмотрела в глаза так, будто могла видеть сквозь неё.
Всё в порядке, мам.
Мать лишь пожала плечами и вернулась к пирогам. Галина ощутила укол совести: она действительно скрывала от мамы свои проблемы, боясь признать, что брак с Пётом трещит по швам.
Я ведь помню, как в твоём возрасте, неожиданно продолжила мать. Я тоже молчала до последнего, надеялась, что всё само наладится. Но это не случилось. С отцом мы разошлись, не поговорив.
У нас с Петром другая ситуация, возразила Галина.
Конечно, у всех она разная, усмехнулась мать. Но всё равно молчание, пока всё не загниёт.
Галина молчала, понимая, что мать права.
День пролетел в суете. К вечеру квартира сияла чистотой, на столе стояли свежие пироги, салаты и заливное.
Всё готово, осталось лишь накрыть стол завтра, удовлетворённо сказала мать, усаживаясь в любимое кресло.
Мам, кого ещё пригласила? спросила Галина.
Как обычно. Тамара Ивановна с мужем, соседи с третьего этажа, Зинаида из санатория, вся родня.
А Клавдию Петровну? настойчиво спросила она.
Мать напряглась.
Нет, и не собираюсь.
