Сон расползал по дому, как лёгкий туман над Волгой. Я просыпался в пустой усадьбе, где когдато жил наш семейный очаг, а сейчас лишь отголоски шагов двух сыновей Дмитрия и Ивана звучали в коридорах. Оба они перебрались в разные уголки России: Дмитрий обосновался в СанктПетербурге, а Иван нашёл своё место в Новосибирске. Дмитрий уже женат, у него есть крошечная внучка, а Иван всё ещё ищет свою единственную.
В юные годы, когда мальчишки были ещё крошками, наш брак распался, и я остался один с их матерью в пустой квартире. Дни тянулись, как бесконечные строки в старой газете, а одиночество гложет, словно морозный ветер в тайге. Чтобы хоть както заполнить пустоту, я завёл немецкую овчарку Тару. В нашем доме с огороженным садом ей было место для скачек и охраны. Тара стала не просто животным, а живым стулом, на котором сидела память о прошлом. Когда меня не было, она охраняла стены, согревала детей, а я чувствовал, что без неё мне бы было вдвое тяжелее воспитывать их.
Годы летели, сыновья росли, а Тара старела. Когда её больше не стало, я ощутил потерю, словно оторвали часть своей души. Я клялся себе больше никогда не заводить собак, но тишина в огромном доме становилась всё громче, как будто стены шептали: «Вернись к жизни». И я нашёл нового друга маленького, рыжего и ласкового пса по кличке Рыжик. Я шутил, что теперь в доме снова живёт настоящий мужчина, только четырёхлапый.
Я часто ездил к сыновьям, поэтому выбрал собаку, способную путешествовать. Пять раз уже мы летали в разные уголки России, соблюдая все правила: билеты покупал заранее, багаж уплачивал в рублях, перед полётом держал Рыжика на лёгкой диете, чтобы вес не превышал восемь килограмм, давал таблетки от укачивания. Порой казалось, что с собакой сложнее, чем с ребёнком, но он стал для меня как ребёнок: встречал меня у двери, радовался моему возвращению и согревал своим теплом.
И тут случилось то, что я не мог предвидеть. У Дмитрия родилась девочкавнучка, маленькая Аглая. Я был в восторге, мечтал гулять с ней, помогать родителям, быть рядом. Но невестка вдруг заявила, что Рыжик ей не нужен. Сначала она говорила о возможной аллергии у ребёнка, потом о том, что собака принесёт грязь в дом, а затем завела кошку, будто специально, чтобы у меня не было аргументов.
Сыновья начали уговаривать меня отправить Рыжика в гостиницу для животных, даже предлагали оплатить всё, лишь бы я мог чаще бывать у них. «Отец, брось этого пса! Это лишь собака, а мы твои дети, твоя внучка! Как такое сравнить?» настойчиво говорил Иван. Но я не мог. Как объяснить им, что Рыжик не просто собака? Он мое утешение в ночных часах, мой друг, который ложится у моих ног, слышит мои мысли, чувствует, когда мне плохо, и тихо согревает своим теплом.
«Кто хочет видеть меня, тот принимает и моего пса», твёрдо сказал я. Сыновья лишь переглянулись, не понимая, что для меня эта собака смысл жизни, а не просто четвероногий гость.
Я не знаю, как будет дальше. Они продолжают настаивать, а я отказываться. Но одно я знаю точно: пока Рыжик жив, я не предам его. Он был рядом в те мгновения, когда ни один человек не мог поддержать меня. Я не оставлю его, даже если это значит видеть Аглаю реже, чем я мечтал.
