Я прибрался на балконе, голос мужа, Дмитрия, звучал самодовольно.
Он бросил ключи от машины на комод, и они звякнули так громко, будто он только что забил победный гол.
Анна замерла в дверях комнаты. Она не сразу поняла, что именно в его словах заставило ее вздрогнуть. Порядок? Ноги сами понесли ее на балкон.
Там было идеально чисто. Слишком чисто. Пусто.
Ее стеллаж, который она с любовью собирала своими руками, одиноко стоял у стены. Ни одного горшка. Ни одного.
Под ним, в углу, лежал порванный черный мусорный пакет. Из него торчал уголок ее блокнота с записями о скрещивании сортов.
Где они? спросила она, не оборачиваясь. Голос был чужим, ровным, натянутым, как струна.
Дмитрий вошел следом, окутав ее запахом нового автомобиля и дорогого парфюма.
А, ты про те? Выбросил, конечно. Анна, сколько можно было разводить эту грязь? Весь балкон заставлен.
Он говорил легко, почти весело, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся. Как о старой газете, которую давно пора выкинуть.
Анна медленно обернулась. Смотрела на него на безупречно отглаженную рубашку, на самодовольную улыбку и не узнавала.
Пять лет брака растворились, оставив перед ней чужого, слишком уверенного в себе человека.
Ты выбросил всё?
Ну а что там оставлять? Какие-то хилые ростки в земле. Бесполезная грязь, только место занимала. Я же говорил, что хочу сделать зону отдыха. Поставим кресла, холодильник. Будем с друзьями отдыхать.
Бесполезная грязь.
Эта фраза не болела. Она опустилась на дно сознания тяжелым, ледяным камнем. Это были не просто ростки.
Это были три года ее жизни. Сотни попыток, ошибок, маленьких побед. Это был ее гибрид.
Уникальный сорт морозостойкой гардении с почти черными цветами, который она назвала «Зимняя ночь». Сорт, который почти удался.
Она ничего не ответила. Молча подошла к мусорному мешку, достала измятый, в земле блокнот. Аккуратно стряхнула его, будто это было самое дорогое сокровище.
Увидишь, так лучше, Дмитрий снисходительно похлопал ее по плечу. Хватит заниматься ерундой. Лучше подумай, что наденешь сегодня вечером. Отметим мою сделку. И машину.
Он ушел в комнату, а она осталась стоять на пустом, стерильном балконе. Она не плакала.
Слезы казались ей сейчас такой же бесполезной тратой, как и ее саженцы в глазах мужа.
Она открыла блокнот на последней странице. Там, под схемами и расчетами, была приписка: «Образец 7 (контрольный) пересажен в старый аквариум. Подвал».
Ее рука с блокнотом не дрогнула.
Взгляд был спокоен. Она смотрела на огни большого города за балконным стеклом, но видела перед собой только одно глянцевый бок новой машины Дмитрия, сверкавший в свете фонарей.
И почему-то впервые в жизни она смогла абсолютно точно оценить его стоимость. До копейки.
Вечер в ресторане прошел как в тумане.
Унизительные шутки мужа про ее «огород», его самовлюбленность, ее натянутая улыбка все смешалось в один тягостный ком.
Она поняла: доказывать что-то словами бесполезно. Нужно показать.
Следующие недели Анна прожила в тихом, сосредоточенном напряжении. Она перенесла в подвал единственный уцелевший саженец в старом аквариуме.
На свои скромные сбережения купила фитолампу, превратив пыльный уголок в подобие лаборатории. Растение, ее «Зимняя ночь», откликнулось на заботу и пошло в рост.
Вспомнив студенческие годы на биофаке, она нашла контакты профессора Соколова известного ботаника, лекции которого когда-то слушала с восхищением.
С затаенным сердцем написала ему письмо, подробно описала свою работу, приложила фотографии.
Она почти не надеялась, но это был единственный способ доказать себе, что не сошла с ума.
Ответ пришел через неделю. Короткий, деловой. Профессор заинтересовался и хотел бы увидеть образец лично.
В тот день, когда Анна договорилась с профессором о визите, Дмитрий вернулся домой злой как черт.
Куда исчезли деньги с нашей карты? он швырнул на стол планшет. Почти двести тысяч! Что за фокусы?
Я заплатила за консультацию, тихо ответила Анна.
Консультацию? По цветочкам?! он взорвался. Ты потратила наши деньги на свою грязь?! Я горбачусь, а ты бросаешь деньги на ветер?!
Он не слушал объяснений. В его глазах горела ярость человека, чью власть поставили под сомнение.
Где он? Где твой сорняк? Я покончу с этим раз и навсегда!
Он рванул к двери в подвал. Анна бросилась за ним, но не успела.
Она услышала, как он сбегает по лестнице, а затем звук разбитого стекла.
Когда она вбежала в подвал, он стоял с триумфальным и в то же время пустым выражением лица над перевернутым аквариумом.
Ее маленький саженец лежал на бетоне со сломанным стеблем.
Вот и все, выдохнул он. Конец твоей ерунде.
В тишине подвала раздался вежливый кашель. На пороге стоял невысокий пожилой человек в очках и с аккуратной бородкой профессор Соколов.
Простите, дверь была открыта, сказал он, оглядывая сцену разрушения. Его взгляд остановился на маленьком ростке у ног Дмитрия. Профессор подошел, осторожно опустился на колени и с невероятной деликатностью поднял растение.
Невероятно, прошептал он, разглядывая темные, почти черные листья с бархатистой поверхностью. Анна Сергеевна, вы были правы. Это абсолютно уникальный гибрид. Если ваши записи точны пигментация, морозостойкость Это открытие! Вы получите как минимум десять миллионов, а дальше больше.
Дмитрий то смотрел на профессора, то на жену, то на изуродованное растение в руках ученого. Его лицо изменилось с багрового на пепельно-бледное. Он слышал, как профессор восторженно говорил о научной статье, презентации в Ботаническом саду, возможности патента. И именно в этот момент Дмитрий впервые увидел свое отражение в глазах жены. Там не было ни мести, ни триумфа. Только тихая, усталая
