Дневник.
Сегодня особенно тяжело. Четыре года вместе, а он… топтал мою душу из-за лишних килограммов.

Меня зовут Светлана Морозова, и живу я в тихом городке Клин, где снег зимой ложится пушистым одеялом на старые улочки Подмосковья. Никогда не верила, что моя история любви обернётся таким крахом. Всё кончено. Четыре года и четыре месяца — столько времени я отдала ему, думая, что это навсегда. А теперь сижу у окна, и сердце ноет, будто кто-то вырвал из груди кусок. «Бывает», — скажут люди. Да, бывает. Но как простить предательство, если оно, как нож, вонзается в спину с улыбкой?

Сначала всё было почти идеально. Ссорились, конечно, но мирились быстро — без криков, без злости. Жили, как две половинки одного целого, пока жизнь не подставила подножку. Из-за чёрной полосы я начала полнеть. Не то чтобы раньше была красоткой с глянца, но фигура была в порядке. А потом стресс, слёзы — и весы стали показывать страшные цифры. Вот тогда мой Иван (теперь уже бывший) превратился в настоящего тирана. Насмешки, унижения — будто я перестала для него быть человеком.

Особенно запомнился его «юмор» на дне рождения друга. Под водочку он орал на весь стол про мои «бока», тыкал в них пальцем, а все вокруг ржали, как сумасшедшие. Его пьяные «Да я же по-доброму!» не стирали стыда — мне хотелось провалиться сквозь землю. Последние месяцы слёз было больше, чем улыбок. Он же знал, через что я прохожу! Знал каждую мою боль. Но вместо поддержки — лишь пинки, будто я тряпка, которую можно выбросить.

Терпение лопнуло утром, когда он снова фыркнул, глядя на мою тарелку. «Убирайся!» — вырвалось само. Он даже не удивился. Молча собрал свои вещи, хлопнул дверью — и всё. Четыре года — и вот так просто. Бросил. Может, у него уже есть другая? Никаких улик не было — ни подозрительных звонков, ни намёков. Но вдруг он давно мечтал о стройняшке с осиной талией? А я — просто груз, от которого избавился без сожалений.

Не жду советов. Пишу, потому что боль рвёт изнутри, как огонь. Ваня растоптал не только наши любовь, но и веру в себя. Его слова — «жирная», «распустилась» — врезались в память, как ножевые раны. Не забуду, как он кривлялся перед друзьями, будто мой вес — это приговор. Я боролась с собой, а он пинал, когда я уже лежала в грязи. И ушёл, даже не оглянувшись.

Иногда представляю его с другой — лёгкой, звонкой, без лишних складок на теле. Наверное, такая ему и нужна была. Эта мысль жжёт по ночам, но я не стану выяснять правду — зачем? Четыре года я грела его, как солнце, а он… вытер ноги и ушёл. Оставил меня одну — с растерзанным сердцем, с ненавистью к своему отражению.

Но я выкарабкаюсь. Сквозь слёзы, сквозь этот ад. Каждый день смотрю в зеркало и злюсь не на килограммы, а на себя — за то, что позволила ему так уничтожить меня. Он сбежал, а мне теперь зализывать раны. Его голос всё ещё шепчет в голове: «Никто тебя не полюбит». Но я заставлю его замолчать. Пусть это пекло будет не вечным. Пусть хотя бы однажды я снова почувствую: я — живая. Я ему этого не прощу. Но я выживу — ради себя.