**Дневник. Зюня.**
Ей вот-вот предстояло ощениться. Мощная трёхлетняя ротвейлерша по кличке Айза. Но для своих просто Зюня. Уже не вспомню, кто первым обронил это дурашливо-ласковое имя. Но прилипло оно к ней намертво. Так и жила пёсиха с двумя кличками: одна для своих, другая для чужих. А ей хоть бы что: Зюня так Зюня, с неё не убудет.
Тётя Галя, её хозяйка, была добрейшей души человеком, хлебосольная и мягкая, обожала свою любимицу до умопомрачения. Ротвейлерша это знала и вовсю пользовалась её добротой. Хоть Айза и прошла у меня полный курс дрессировки, даже сдала экзамен на послушание, дома, при попустительстве хозяев, позволяла себе всё. Спала исключительно в постели, выпихивая ночью дядю Петю на пол, после чего с громким храпом занимала освободившееся место. Ела за кухонным столом, положив тяжёлую голову на колени тёте Гале, а то и так стащила прямо с тарелки понравившийся кусок, не моргнув глазом. Хозяева баловали её безмерно, и по малейшему её повизгиванию поднимали на уши полрайона.
В тот вечер повторилось то же самое.
Сотовых тогда ещё не было, но если знаешь, где живёт нужный человек, и есть такси, выход находился. Привезли меня по адресу. Тётя Галя, как обычно, пыталась держаться, но дрожь в руках выдавала волнение. В дверях нас встретила Зюня раздувшаяся, но бодрая, правда, дышала тяжело. По моим прикидкам, щенков должно было быть не меньше десятка.
Ну что? спросила хозяйка, переводя тревожный взгляд с меня на собаку. Скоро?
Тётя Галя, вздохнула я, дайте хоть раздеться да руки помыть перед осмотром.
Зюня, предвкушая ласку, завиляла хвостом, улыбаясь во всю ширину морды. До родов оставалось часов двенадцать. Патологий не было, о чём я и сообщила.
Как?! всплеснула руками хозяйка. Ты нас ночью одну оставишь? А вдруг щенки пойдут раньше? А если кто застрянет?..
Глаза её остекленели от страха. Собака, почуяв тревогу, жалобно взвизгнула и уставилась на меня умоляюще.
Говорю же, всё в порядке. Рожать начнёт к обеду.
Наташа, голос тёти Гали дрогнул, если с Зюней что случится, я не переживу. Ты же помнишь, как она болела?..
Я кивнула.
Помнишь, как она умирала?
Снова кивок.
Я сама чуть не померла тогда. Ты хочешь повторения?!
Тот раз запомнился её истерикой: она буквально валялась на полу рядом с больным энтеритом щенком. Таких переживаний из-за собаки я ещё не видела.
Ладно, сдалась я, видя, что иначе не отделаюсь.
Тётя Галя, довольная, что уговорила меня остаться, заспешила на кухню ставить чайник. А Зюня вдруг вспомнила, что дрессированная собака должна сидеть в коридоре, а не толкаться под ногами.
Где Зюня? забеспокоилась хозяйка, не обнаружив её рядом, и вышла в прихожую.
Пёсиха лежала на коврике, положив морду на лапы.
Зюня! позвала её тётя Галя.
Та лишь покосилась на неё, но не встала.
А догадалась хозяйка, боишься Наташу? Вот она какая, не пускает тебя на кухню. Злая училка! и рассмеялась.
Удивительно: дома её баловали, позволяли всё, а тут вдруг вспомнила, что перед инструктором так не разгуляешься. Ну да, хитрюга.
Квартира у них была просторная, две комнаты, второй этаж деревянного дома. После ужина мне постелили в свободной комнате. Ванная с горячей водой в нашем городе тогда это было редкостью, так что отказаться я не смогла.
Выйдя из душа, я столкнулась нос к носу с Зюней.
Ты меня караулишь? строго спросила я.
Она замешкалась.
И чего тебе, будущая мамаша?
Зюня рванула в зал, где сидели хозяева, но, добежав до двери, оглянулась на меня будто спрашивала разрешения. Хитрая! Но передумала и вернулась в коридор.
Позже пришёл дядя Петя. Чай, разговоры Ночевать с хозяевами собака наотрез отказалась, чем всех удивила.
На улице собиралась метель. Тучи заволокли небо, луна спряталась. К полуночи все разошлись. Я, как сова, ещё долго ворочалась, потом взяла журнал с тумбочки. Когда глаза начали слипаться, выключила свет. Дверь оставила приоткрытой вдруг Зюня позовёт.
Ночью мне стало плохо. Проснулась от резкой боли от шеи к сердцу. Лекарства остались в сумке в другой комнате. Встать не было сил, воздуха не хватало, голова кружилась. Я попыталась позвать, но голос пропал.
В дверях появилась Зюня.
Позови Галю прошептала я.
Она секунду смотрела на меня, потом рванула к хозяевам. Слышно было, как скребётся в дверь. Закрыто.
Вернулась, смотрит растерянно.
Зюня двери открой еле выдавила я.
С третьей попытки она таки распахнула дверь плечом и бросилась будить тётю Галю.
Что, в туалет хочешь? Рано ещё, пробормотала та сквозь сон.
Но Зюня не унималась. Хозяйка встала, нацепила поводок и попыталась вывести собаку на лестницу. Та упёрлась, дёрнула и втащила тётю Галю ко мне в комнату в пальто и тапках.
Наташа, тебе плохо?!
Сумку мою прохрипела я.
Она метнулась, принесла. Я еле набрала лекарство в шприц, тётя Галя помогла вколоть.
Скорую вызвать?
Я покачала головой. Боль постепенно отпустила.
Потом сидели на кухне, пили чай. Я благодарила Зюню если бы не она
К утру у неё начались схватки. Щенки пошли один за другим крепкие, здоровые. Айза смотрела на них округлившимися глазами вот это, мол, сюрприз.
Её уже давно нет. Прожила долго, счастливо. Но я до сих пор вспоминаю ту ночь.
Животные умеют быть благодарными. Иногда благодарность не нужно выговаривать вслух она проявляется в тяжёлом взгляде, в настороженном слухе, в лапах, царапающих дверь, когда человек теряет голос. Зюня не знала слов, но знала кто спас её тогда, когда она почти умирала. И когда пришёл мой черёд, она не растерялась. Она просто помнила.
