**Тикают часики**
Что же нам делать, доктор? голос Людмилы дрогнул. Годы попыток, обследований, слёз и вот он, последняя надежда, профессор с громким именем.
Что делать? Жить. Или его взгляд скользнул по ней, затем по Дмитрию, сменить партнёра. Вам, милочка, скоро сорок. Часики-то тикают. Родить сможете. Только, скорее всего, не от него.
Прямолинейность профессора Соколова коллеги считали недостатком, пациенты жестокостью. Но для Виктора Петровича это было единственной формой милосердия. Он видел, как годы уходят на бесплодные попытки, как женщины в сорок, обманутые надеждой, остаются ни с чем. Считал долгом рубить правду-матку, какой бы горькой она ни была.
Вы не верите в чудо, доктор? спросила Людмила. Думаете, у нас совсем нет шансов?
Шансы есть всегда, но я верю в цифры, отрезал Соколов. А они, увы, бездушны. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь, которая украдёт у вас последние годы. Если хотите пробуйте новые технологии, но факт в том, что вы оба здоровы. Идиопатическое бесплодие часто корнями уходит в психологию. Решайте сами.
Людмилу предупреждали, что доктор Соколов резок. Но одно дело слушать о чужих бедах, другое когда такое говорят тебе.
В машине они с Дмитрием молчали.
Слова «найти другого мужа» висели в воздухе, как тяжёлый смог. Людмила смотрела на Дмитрия, с которым прошла огонь и воду. «Бросить его? думала она. После всех лет, когда мы были одним целым? Делили не только быт, но и каждую неудачу? Ради призрачного шанса родить от другого? Оно того не стоит».
Может, это расплата? нарушил тишину Дмитрий. Мы столько лет откладывали детей, думали только о карьере
Не говори так, у нас есть наша любовь, ответила Людмила. Если честно, я устала от попыток. Хочу просто жить. Нам и вдвоём хорошо. Можно быть счастливыми без детей. Разве нет?
Дмитрий молча сжал её руку.
Десять лет они были не просто мужем и женой. Они были соратниками, командой, делившей всё пополам: от бутерброда с красной икрой после первой удачной сделки до бессонных ночей над проектами. На детей не было времени их ребёнком был успех. Квартира, машина, дача всё это было их общим трудом.
После визита к Соколову Людмила отпустила ситуацию. Они взяли двух кошек давно мечтали, но откладывали из-за возможного ребёнка, купили домик в Подмосковье и перестали гнаться за материнством. Пусть будет, как будет.
А через полтора года случилось чудо две полоски.
Родился Илья. Людмила погрузилась в материнство, став идеальной мамой по книжкам. Дмитрий с головой ушёл в работу, став образцовым отцом и добытчиком. Со стороны их семья казалась крепкой, как дуб. Она выдержала испытание бесплодием и увенчалась чудом поздним ребёнком. Но даже дубы рушатся не от ураганов, а от тихой воды, подтачивающей корни.
Людмила была старше Дмитрия на пять лет. В его 22 они сошлись на общем деле, их союз держался на уважении и целях. Но она всегда вела за собой, направляла. Бесплодные попытки сплотили их, но поселили внутри тихую тоску. С рождением сына Людмила надолго забыла о Дмитрии они перестали быть мужем и женой, став просто мамой и папой.
***
Роковой день начался как обычный. Очередной поход в поликлинику. Длинный коридор, пахнущий лекарствами, детский плач. Дмитрий сидел с Ильёй, думая о своём. Дверь открылась вошла она. Женщина с мальчиком лет шести. Не красавица, но с тревожной, живой энергией. Их взгляды встретились. Он не отвел глаз. Она тоже. Мгновений хватило.
«Пап, ты чего?» дёрнул его за руку Илья.
Дмитрий вздрогнул:
Ничего, сынок.
Он подошёл к фонтанчику. Их глаза встретились снова. Он что-то сказал. Всего пару слов. Но это была молния, спалившая прошлое.
Её звали Анна. В той очереди они просидели час, но успели рассказать друг другу всё. О браках, где задыхались. О чувстве, что жизнь проходит мимо. О тихом отчаянии, которое носили годами. Это было не просто увлечение узнавание.
***
Через две недели Дмитрий вернулся поздно. Людмила, как всегда, ждала с ужином.
Дима, мы с Ильёй соскучились
Он вошёл, не снимая пальто. Лицо осунувшееся, но живое.
Люда, нам надо поговорить.
Она насторожилась:
Что случилось?
Я встретил другую, выдохнул он. И понял что вся наша жизнь была иллюзией. Удобной, красивой, но ложью.
Людмила онемела. Комната поплыла.
Что?.. Какая другая? У нас семья! Сын!
Я не жил все эти годы! голос его сорвался. Я существовал! Был идеальным мужем, отцом, но не дышал! А сейчас впервые за пятнадцать лет я чувствую, что живу!
А я? шёпотом спросила она. Наша любовь? Годы вместе? Илья? Всё это было ненастоящим?
Я думал, это любовь, устало сказал Дмитрий. А оказалось привычка. Не могу больше притворяться. Прости. К Илье буду приходить.
Он вышел, хлопнув дверью. Людмила осталась сидеть перед остывшим супом, в тишине, нарушаемой только тиканьем часов.
*Тикают часики* эхо из прошлого.
***
Он ушёл. Бросил всё семью, дом, прошлое. Уехал с Анной и её сыном в Питер, оставив Людмилу с разбитым сердцем и пятилетним Ильёй, не понимающим, почему папа не придёт его обнять.
Первые месяцы были адом. Людмила механически кормила сына, укладывала спать, а ночами плакала, пытаясь понять, где дала трещину её идеальная жизнь.
Но однажды, укладывая Илью, она не сказала «папа на работе», а честно: «Папа будет жить отдельно. Но он тебя любит». Говоря это сыну, она говорила и себе. Пора взрослеть.
Людмила постриглась, сменила цвет волос, достала диплом и пошла на курсы. Мир, сузившийся до детской площадки, снова распахнулся.
Там она встретила Андрея, старого одноклассника. Его брак тоже распался. Они начали встречаться без пафоса, без сладких слов. Они гуляли с Ильёй по парку, пили кофе в тихих кафе, молчали и это молчание не давило, а согревало. Через год они переехали вдвоём с ребёнком в старую квартиру Людмилы, купили щенка, который сразу завоевал сердце Ильи. Вечера стали длиннее, но не пустыми теперь в них была тишина, в которой слышно было, как растёт любовь. Тикают часики да, но теперь Людмила не слышала в этом угрозы. Она знала: время идёт, но жизнь продолжается.
