Ты в своём уме? прошипел он, делая ещё один шаг вперёд, вторгаясь в её личное пространство. Почему ты не пустила мою сестру?
Игорь не вошёл в квартиру он ворвался, принеся с лестничной площадки порыв холодного осеннего воздуха и запах своего раздражения.
Ключ в замке повернулся резко, с силой, дверь ударилась о стену, и он замер на пороге, не снимая мокрого от дождя пальто.
Его лицо, обычно добродушное и слегка ленивое, было искажено гневом, который он даже не пытался скрыть.
На кухне, у окна, на небольшом диванчике сидела Наталья. Она читала.
Свет от торшера падал на её волосы и страницы толстой книги в твёрдом переплёте. Она не вздрогнула от шума, не подняла головы. Только палец, лежавший на строке, замер.
Она дождалась, пока муж повторит свой вопрос, на этот раз громче, с нотками едва сдерживаемой ярости.
Наташа, я с тобой разговариваю! Светка мне звонила, чуть не плача. Они с мужем специально в обеденный перерыв заехали, голодные, а ты дверь не открыла! Что я должен был сказать? Что моя жена решила показать характер?
Только тогда Наталья медленно, словно нехотя, оторвалась от чтения. Она не закрыла книгу, а аккуратно вложила в неё тонкую закладку и положила на диван рядом.
Она подняла на него глаза. Взгляд был ясным, холодным, как зимнее небо. В нём не было ни страха, ни вины, ни жалости. Только спокойная, тяжёлая усталость.
Я слышала звонок, ровным голосом сказала она. И видела в глазок, кто пришёл. Поэтому и не открыла.
Игорь не ожидал такого ответа. Он, видимо, готовился к оправданиям, к жалобам на головную боль или к тому, что она просто не слышала.
Прямое признание выбило его из колеи. Он сделал несколько шагов к кухне, его ботинки оставляли на чистом полу грязные следы.
То есть ты это специально сделала? он понизил голос, и от этого тот стал только злее. Ты видела, что это моя сестра, и нарочно оставила её стоять за дверью? Что это за фокусы, Наташа? Они привыкли у нас обедать!
Последнюю фразу он произнёс так, будто ссылался на нерушимый закон мироздания. На традицию, высеченную в камне.
*Привыкли*. Это слово повисло в воздухе, пропитанное его праведным гневом и её молчаливым неприятием.
Для него это было нормой его сестра и её муж, работающие неподалёку, каждый будний день приходили к ним на обед.
Это было удобно, экономно для них и, как он считал, совершенно естественно. Он никогда не задумывался, откуда берётся еда, кто её готовит и убирает после. Она просто была. Как солнце, которое встаёт.
Наталья молча встала с дивана. Она была ниже Игоря, стройнее, но в этот момент казалось, что именно она заполняет собой всё пространство кухни.
Она подошла к столешнице и уперлась ладонями в её холодный край. Смотрела прямо на мужа, на его покрасневшее лицо, на капли дождя в его тёмных волосах.
Привыкли? наконец повторила она его слово.
Оно прозвучало тихо, но ударило, как хлыст. В её голосе не было эмоций, только констатация факта.
Она слегка наклонила голову, будто разглядывала его, как незнакомый предмет.
Пора отвыкать.
Игорь на секунду замер, его мозг отказывался обрабатывать услышанное. Это был прямой бунт.
Нарушение негласного договора, на котором, как он считал, держался их брак и его душевный комфорт.
Изначальный гнев, вызванный жалобой сестры, сменился чем-то глубже и личнее ощущением, что на его территорию, на его правила посягнули самым наглым образом.
Ты в своём уме? прошипел он, делая ещё шаг вперёд, вторгаясь в её пространство. Какое ты имеешь право решать, кому приходить в мой дом?
Это моя сестра! Моя кровь! Они приходят не к тебе, а ко мне! А ты, как моя жена, должна быть гостеприимной. Это твой долг!
Он говорил громко, заполняя кухню своим возмущением. Каждое слово было обвинением. Он не спрашивал, а утверждал.
Рисовал картину мира, где были чёткие роли: он глава семьи, кормилец; она хранительница очага, обеспечивающая уют и горячий ужин для него и его родни.
И сейчас эта картина трещала по швам.
Ты стала жадной, Наташа! Жадной эгоисткой! Тебе жалко тарелки супа для моих родных? Ты хоть представляешь, как это выглядит со стороны?
Они же смеяться над нами будут! Скажут, Игорь под каблуком, жена ему диктует, с кем общаться!
Наталья слушала эту тираду, не меняя выражения лица. Она не опускала взгляд, не пыталась вставить слово. Просто смотрела на него, и в её спокойствии было что-то пугающее.
Она дала ему выговориться, выплеснуть всю злость, накопившуюся за короткий разговор со Светкой.
Когда он наконец замолчал, тяжело дыша, она не ответила на его обвинения. Вместо этого сделала то, чего он меньше всего ожидал.
Молча обошла его, подошла к кухонному ящику и достала дешёвый калькулятор, которым обычно пользовалась для подсчёта коммунальных платежей. Потом взяла блокнот и шариковую ручку.
Игорь смотрел на её действия с недоумением. Он ждал слёз, криков, споров чего угодно, но не этой холодной, деловой суеты.
Наталья села за стол, положила перед собой блокнот и включила калькулятор. Сухие щелчки кнопок прозвучали в тишине кухни оглушительно громко.
Итак, давай посчитаем, её голос был ровным, как у диктора, читающего биржевые сводки. Начнём с продуктов.
Мясо, овощи, крупы, хлеб, масло. Чтобы накормить обедом четырёх взрослых, нужно она стала быстро нажимать кнопки, её пальцы летали над калькулятором. В среднем, учитывая нынешние цены, это около пятисот рублей в день.
Только на обед. Умножаем на двадцать рабочих дней. Десять тысяч. Это только продукты, которые покупаются на деньги из нашего общего бюджета.
Игорь замер, наблюдая за ней. Он не понимал, к чему ведёт это представление, но чувствовал, как по спине пробегает холодок.
Теперь моя очередь, продолжила Наталья, не поднимая головы и записывая цифры в стол
