Ты всегда была здесь чужой, прошептала свекровь, провожая меня взглядом.
Анна Сергеевна, я сварила компот, может, попробуете? осторожно предложила Ольга, заглядывая в гостиную, где свекровь вышивала очередную салфетку.
Женщина даже не подняла головы от пялец.
Не надо мне твоего компота. У меня диабет, забыла? Или тебе всё равно?
Ольга вздохнула и отвернулась. Диабета у Анны Сергеевны не было, она знала точно. Просто очередной повод уколоть, напомнить, что невестка здесь никто.
Мам, ну что ты опять? раздался из коридора голос мужа. Оля старается, готовит…
Старается! фыркнула свекровь. Соль в щах не мерит, рубашки после неё как жёлтые тряпки, а пыль по углам хоть палец пиши.
Ольга опустилась на табурет у плиты, уставилась на кастрюлю. Семь лет одно и то же. Каждый день новый упрёк. То суп недосолен, то пересолен. То полы грязные, то постель криво застелена.
Дмитрий скоро придёт, сказала она, заходя в гостиную с подносом. Может, поужинаем вместе?
Анна Сергеевна отложила вышивку, посмотрела на невестку с тем выражением, которое Ольга уже научилась читать без слов. Презрение, приправленное жалостью.
Ужинать буду у себя. Не хочу смотреть, как ты моего сына этой стряпнёй кормишь.
Дверь захлопнулась. Ольга осталась одна с подносом в руках и комом в горле.
Дмитрий вернулся поздно, усталый, кивнул ей через силу. Сел за стол, начал есть, уткнувшись в телефон.
Как на работе? спросила Ольга, садясь напротив.
Нормально, буркнул он, не отрываясь от экрана.
Дима, нам надо поговорить.
Он поднял глаза, поморщился.
Опять про маму? Оль, ну сколько можно? Она пожилая, больная, имеет право на своё мнение.
Какая больная? У неё только давление чуть повышено! А она каждый день…
Каждый день что? Дмитрий отложил ложку. Живёт в своей квартире? Говорит, что думает? Это её дом, Оля!
И мой тоже! Я твоя жена, а не домработница!
Никто тебя не заставляет. Мама всю жизнь сама справлялась.
Ольга замолчала. Бесполезно. Дима никогда не поймёт, каково это ходить по струнке, бояться лишнего слова, чувствовать себя чужой в собственном доме.
После ужина она заперлась в ванной, долго смотрела в зеркало. Тридцать два года, а выглядит на все сорок. Усталые глаза, морщинки у губ. Когда успела так состариться?
Вспомнила, какой была, когда только познакомилась с Димой. Весёлая, задорная, с кучей планов. Думала, выходит замуж за принца статный, с хорошей работой. А мать у него интеллигентная, учительница литературы на пенсии.
Оленька, говорила тогда Анна Сергеевна, как хорошо, что Димочка тебя встретил. Он у меня домашний, без женской заботы пропадёт.
И Ольга старалась. Училась готовить его любимые блюда, гладила рубашки так, как показывала свекровь, убирала по её негласному расписанию.
Первый год прошёл терпимо. Замечания свекровь делала мягко, с улыбкой. Мол, привыкай, учись. Но постепенно тон стал жёстче, требования невыполнимее.
У моей подруги Людмилы невестка золото! вздыхала Анна Сергеевна. И дом блестит, и пироги пальчики оближешь, а главное старших уважает.
Анна Сергеевна, а что я делаю не так? как-то спросила Ольга.
Свекровь удивлённо подняла брови.
Да ничего особенного. Просто видно, что воспитание у тебя другое. Не твоя вина, конечно. В вашей семье, наверное, попроще жили.
Ольга тогда промолчала, а дома разревелась. У них как раз были строгие правила: гостей встречать достойно, дом содержать в чистоте, мужа уважать. Но почему-то у свекрови это выглядело иначе.
Сначала Дима защищал её, спорил с матерью. Но со временем защищать стало сложнее. Особенно когда та начала жаловаться на здоровье.
Сынок, у меня сердце болит от переживаний, шептала она, думая, что Ольга не слышит. Я так хотела, чтобы ты был счастлив, а получается наоборот.
Мам, при чём тут Оля?
Да при том, что она меня не принимает. Я чувствую её холод. А ведь я ей как мать хотела стать.
Ольга слышала это и недоумевала. Когда она показывала холод? Она готовила, убирала, ухаживала за свекровью во время болезни.
Дима, я же стараюсь! оправдывалась она.
Стараешься, да. Но мама чувствует фальшь.
Какую фальшь?
Делаешь всё через силу, без души. Она же чувствует.
Тогда Ольга попыталась вкладывать душу. Расспрашивала свекровь о прошлом, восхищалась её рассказами. Но и это было не то.
Ты слишком навязчивая, заметила Анна Сергеевна. Мне отдых нужен, а не твои расспросы.
Ольга отступила, стала держаться на расстоянии. И тут же услышала:
Совсем от нас отдалилась. Наверное, считаешь себя выше.
Замкнутый круг.
Хуже всего было то, что Дима постепенно начал соглашаться с матерью. Сначала кивал, потом открыто поддерживал.
Мама права, Оль. Ты какая-то холодная стала. Раньше другой была.
Раньше я не знала, что значит жить в чужом доме, сорвалась как-то Ольга.
В каком чужом? Это наш дом!
Наш? А почему я не могу даже стул передвинуть без разрешения твоей мамы?
Потому что она здесь хозяйка! Она этот дом создавала!
После этого отношения окончательно испортились. Дима задерживался на работе, дома молчал или огрызался. Анна Сергеевна больше не скрывала неприязни.
Видишь, до чего ты моего сына довела? говорила она, когда Дима уходил. Был весёлый, а теперь хмурый ходит.
Может, дело не во мне? рискнула возразить Ольга.
А в ком же? Я что, виновата, что в своём доме покоя не знаю?
Подруги советовали съехать, но Дима и слышать не хотел:
Зачем тратиться, когда есть жильё? Да и мама одна, кто за ней присмотрит?
Но она же не беспомо
