**Дневник. Запись от 12 октября.**

Шок оглушил меня: узнав, что я беременна, он сбежал, как последний подлец.

Меня зовут Анастасия Воробьёва, мне 20, и живу я в старом городке Вышний Волочёк, где дожди шепчутся с крышами, а туманы прячут печали в извилистых улочках. Долго не решался писать, но, прочтя чужие исповеди, понял надо выговориться. Моя история словно незаживающий порез, напоминающий о себе при каждом неловком движении.

Всё началось, когда мне было 15. Влюбился в парня, Артёма, красивого, как с обложки, с хищной улыбкой, от которой у девчонок кружилась голова. Когда подруга сказала, что он хочет со мной встретиться, я не поверил: «Шутишь?» Сердце колотилось, будто пойманный воробей. Согласился, не раздумывая. На первом свидании он вручил мне алую гвоздику до сих пор храню её, засохшую, между страниц «Евгения Онегина». Тот вечер казался волшебным: его смех, его руки я тонул, не замечая, как меня затягивает в омут.

Отдался ему и это стало началом конца. Вскоре я узнал, что беременна. Мир перевернулся. Родители смотрели на меня, будто на предателя: отец стиснул зубы, мать рыдала, словно на похоронах. А он, мой Артём, мой «принц», струсил. Услышав новость, побледнел, пробормотал: «Разберёшься» и испарился, будто его и не было. Остался один с этим грузом, который раздавил мои шестнадцать лет.

Дом превратился в склеп. Родители молчали хуже, чем если бы кричали. В итоге мама отвела меня в больницу. Аборт. Боль, стыд, пустота. После этого я словно окаменел годами не мог смотреть на парней. Любовь стала казаться обманом, секс ловушкой. Каждую ночь просыпался в поту, будто бежал от самого себя.

Я сломался. Душа как расстроенный баян, играющий одну и ту же жалобную мелодию. Живу в вечном «дне сурка»: дом работа дом. Солнце больше не греет, а смех чужих людей режет слух. Даже взгляда не хватает, чтобы поддержать разговор голос дрожит, ладони потеют. Стал ходячей тенью, пустым местом.

Иногда ловлю себя на мысли: где тот мальчишка, что гонял мяч во дворе и мечтал о море? Артём убил его, оставив лишь страх. Вижу пары в парке и внутри всё сжимается: почему не я? Хочу любить, но стоит закрыть глаза перед лицом его ухмылка. Предал, когда было больнее всего, и этот удар до сих пор отдаётся в висках.

Не знаю, как жить дальше. Страх, как цепи, не даёт сделать шаг. Друзья зовут в баню, а я отмахиваюсь легче спрятаться в четырёх стенах. Родители давно махнули рукой, но сам себе я не могу простить ту наивность. Засушенный цветок в книге как памятник моей глупости.

**Урок:** Предательство не убивает убивает нежелание подняться. Но рано или поздно лёд тает. Надеюсь, и во мне оттает что-то живое.