**18 октября**
Одна. Сколько ещё отпущено — столько и проживу.
Светлана осталась одна несколько лет назад. Муж скончался от инфаркта по дороге в больницу. Жили по-разному. В молодости, конечно, любили. Через два года после свадьбы родилась дочь, ещё через три — сын. А потом…
Потом узнала, что у него любовница. Еле пережила. Рыдала в подушку, не скрою. Нашёл себе молодуху, без детей, без забот. Там тихо, никто не ноет, не требует внимания. А она, Светлана, крутилась, как белка в колесе. Времени на себя — ноль.
Понимала, что, придя с работы, ему хотелось покоя, а она просила помочь. А почему бы и нет? Это он хотел детей, именно двоих. Упрекал, что она домоседка и ничего не успевает. Пусть бы сам попробовал! Подруги советовали оставить его с детьми на выходные — пусть прочувствует. Но Светлана не решилась: жалко малышей.
Догадывалась о другой давно, но боялась признаться. Денег и так не хватало, а тут стало ещё туже. Муж задерживался, приходил довольный, слишком довольный. Устроить сцену? Не признается. А если и признается — что тогда? Уйти самой? Куда? Выгнать его? Простить не смогла бы. Лучше не знать. И она обманывала себя, пока могла.
А потом случайно увидела их в «Детском мире» — счастливых, смеющихся. Прятаться от правды стало бессмысленно. Отпустила. К детям он похаживал, деньги приносил.
Сын, когда подрос, стал навещать отца. А дочь — ни в какую. Даже подарками не соблазнить. Светлана была ей за это благодарна. Сын… Мальчику нужен отец. Не мешала.
Но через несколько лет любовница мужа умерла — долгая болезнь. Светлана так её и называла, хотя, по словам сына, жили они как семья. Муж приполз с повинной, рыдал, ныл о тоске и одиночестве, валялся в ногах.
Как простить? Но сын вступился: «Не примешь — уйду к отцу». Этого она боялась больше всего. И сдалась. Жили как соседи. Держала дистанцию.
Так прошло ещё шесть лет. Потом — инфаркт. Светлана была на работе. Сын позвонил: «Папе плохо». Велела вызывать «скорую», сорвалась домой. Но мужа уже увезли. Они с сыном добрались на такси, но было поздно — не доехал. Похоронила, как положено. Осталась одна.
На последнем курсе сын заявил, что съезжает. Подрабатывал, снимал комнату. Посетовала, прослезилась — отпустила. Взрослому парню негоже с мамой жить. Думала, может, женится, внуков подарит — занятие на пенсии. Но он с девушками крутил, а жениться не торопился.
Год назад вышла на пенсию. Работу искала, но пенсионеров везде первыми сокращают. Скучно в четырёх стенах. Вспомнила молодость — начала вышивать, слушая аудиокниги. Сын оставил старый ноутбук. Потом дочь родила. Каждый день ездила помогать. Снова закрутилась, времени ни на что не хватало. А она и рада.
— Тебе, Света, замуж бы, — как-то сказала соседка Петровна. — Ещё ничего собой. Чего одна маячишь?
— Зачем? Дочь второго хочет — старшего мне подкинет. Вот и будет у меня мужчина. Сын, глядишь, женится, внуков надарит.
— Да когда ещё!
— Брось, Петровна. Время моё прошло, — отмахивалась Светлана.
— Не хорони себя раньше времени. Мужики разные бывают…
— Молодой не нужен, старый — тем более. Нянькой быть?
— Стирает-то машинка! А гулять вместе — приятно…
— Сама разберусь, — оборвала та.
Петровна обиделась, перестала сватать. Только «здравствуйте» через дверь.
Но в парке она видела пожилые пары — идут под руку. Думала: у них тоже, наверное, всякое было, а вот вместе. А ей не повезло. И жить одной — сколько отмерено.
Где нынче нормальных мужиков искать? В парке? «Улицей уже начала знакомиться?» — вспомнила фразу из «Иронии судьбы». В театры одна не ходила — не любила. Нет, её время ушло.
Был тёплый сентябрьский день. Листья золотом, под ногами шелест. Светлана гуляла долго. Скамейки все заняты — нашла свободную, присела.
Накатило воспоминание: вот здесь с мужем когда-то гуляли, потом с коляской. Как будто не с ней это было.
Вдруг видит: идёт мужчина, лет шестидесяти, прямо к ней.
— Можно присесть? Устал, а везде парочки — мешать не хочется.
Кивает.
— Погода-то какая, а? Словно и не осень вовсе… — заговорил он, присаживаясь.
Светлана молча слушала. Поговорили о пустяках — он встал, попрощался. Через неделю встретились снова. Оказалось, вдовец. Жена два года как умерла, дети в других городах. Живёт один. «Как же так аккуратно одет?» — удивилась она про себя.
Стали гулять регулярно. Борис Николаевич оказался отличным рассказчиком. Она даже стала тщательнее одеваться, подкрашивать губы. Внимание приятно в любом возрасте.
Однажды он провёл её до дома. Медлил у подъезда — ждал приглашения. Но она не стала торопить события. Назавтра его не было. И через день тоже. «Обиделся? Или…» Мысль об инфаркете сковала сердце. Вспомнила мужа.
Не выдержала — пошла к нему. Он говорил, что живёт в доме над мебельным магазином. Нашла. Во дворе женщина с собачкой.
— Борис Николаевич здесь живёт?
— Вам зачем? — та насторожилась.
— Беспокоюсь… Не пришёл…
— А, из больницы? — оживилась. — В семнадцатой квартире!
Поднялась. Дверь открыла полная женщина в халате.
— Здравствуйте. Вам кого?
— Борис Николаевич здоров?
— Здоров. А вам-то что?
— А вы… кто?
— Жена его. А вы? — В глазах — подозрение. — А-а, поняла. Опять за своё? Втирал, что я покойница? Вы не первая!
Светлана побелела.
— Простите…
Шла домой, ноги подкашивались. «Дура старая! Как поверила? Всё, хватит. Никаких мужчин…»
Вошла в квартиру, села в прихожей. Стыд жёг лицо. Хорошо, что одна. Никакой лжи.
Потом видела их в «Ашане» перед Новым годом. Он сделал вид, что не узнал. Она усмехА потом она поняла, что не стоит хоронить своё сердце — жизнь ещё может преподнести сюрпризы.
