**Третья положительная**
Алина лежала на верхней полке плацкартного вагона, уставившись в потолок. То вспоминала, как увидит Витю, как он обнимет её, то монотонно считала стук колёс, пытаясь уснуть. Где-то в конце вагона снова заныл ребёнок, и бабуля снизу громко вздохнула — будто младенец мог услышать её недовольство и замолчать.
Наконец плач стих, и вагон погрузился в сон. Кроме Алины.
— Та-да-дам, та-да-дам, — выстукивали колёса.
— Двести пять, двести шесть, — шептала в такт Алина.
«А вдруг он забыл?» — мысль врезалась резко, сбивая счёт. — «Год прошёл. Позвонил всего раз, пробубнил пару пустых фраз. Но если б не любил, и звонка бы не было…» Она перевернулась на жестком матрасе, успокаивая саму себя.
«Чёртовы армейские правила — телефоны запрещены. Хотя бы письма разрешали бы. Но нет, только эти дурацкие треугольники… Ладно. Скоро увидимся, наговоримся…» Алина зевнула во весь рот и закрыла глаза.
Поезд нёсся сквозь ночь, вагон покачивало, будто люльку. Под этот ритм Алина и провалилась в сон.
Разбудил шум. Опять плач, шаги, приглушённые голоса. Приподнявшись на локте, она глянула вниз.
— Проснулась? Собирайся, через полчаса приедем, — сказала соседка снизу, допивая чай из железной кружки.
Алина спрыгнула, оглядела проход. Очередь в туалет — нестоящая. Решила потерпеть. Натянула сапоги, куртку, схватила сумку и вышла в тамбур. За окном мелькали огоньки знакомых окраин. Сердце бежало вперёд, обгоняя поезд…
***
После школы Алина уехала в Воронеж — поступать в медуниверситет. Можно было выбрать что-то ближе, но тут жила тётя, согласившаяся приютить. Да и вуз считался сильным.
С Витей они начали встречаться в одиннадцатом классе. Жили в одном дворе. За лето он вытянулся, как тополь, из белобрысого пацана превратившись в статного парня. Смуглая кожа, волосы, как спелая рожь, серые глаза и губы, которые вечно кривились в полуулыбке. Алина влюбилась мгновенно. Готова была даже отказаться от мечты, лишь бы не уезжать, но он всё равно ушёл в армию. Его отец держал автосервис, и будущее Вити было предопределено — масло, железо, работа до поздна.
Учёба давалась тяжело — латынь, бесконечные зачёты… На проводы Вити Алина не успела. Попрощались по телефону. Писем он не обещал. «Кто сейчас пишет? — говорил. — Год пролетит». Пообещал звонить. Позвонил один раз — на день рождения. Ничего особенного, но она две недели ходила окрылённая.
***
В тамбуре стало тесно — все рвались на свежий воздух. За окном замелькали знакомые улицы.
Мама встретила её крепкими объятиями.
— Отец на работе, не знает, что ты приехала. Раздевайся, я сейчас вернусь, отпрошусь. Чайник ещё тёплый.
— Я не устала. Мам, ты Вику видела? — спросила Алина.
— Как не видеть, — вздохнула мать.
Тон был тревожным.
— Что случилось?
— Каждый день вижу, как Ленка к нему пристаёт. Не нравилась мне эта девка. К тебе раньше липла, теперь к Вите прицепилась. — Мать не заметила, как побелело лицо дочери. — Встретила его мать в магазине. Набрала три пакета продуктов. «Куда столько?» — спрашиваю. А она: «Свадьба завтра».
Алину будто ударили. Слёзы хлынули сами. Мать обняла её, что-то шептала, но слова не доходили. «Свадьба завтра. Нет ни парня, ни подруги…»
— Не плачь, он тебя не сто́ит. Ты врач, а он вечно в мазуте. Ленка себе сокровище нашла. Не будет им счастья. Если любил бы — не женился. Да ещё и беременная она, гадина…
Мать ушла, а Алина, придя в себя, набрала Ленку.
— Привет, Алин! Ты в городе? Я завтра выхожу замуж! Приходи в «Медведь» в пять… Ты здесь?
Алина бросила трубку.
Утром к дому напротив подъехали две белые иномарки. Парни в пиджаках украшали их лентами. Алина ждала, что Витя выглянет, но он вышел лишь с родителями, не глядя в её сторону. Машины тронулись — за невестой.
Алина металась по квартире, то рыдая, то застывая. Потом распахнула шкаф — все наряды остались в Воронеже. На глаза попало платье с выпускного. Она надела его.
— Ты куда? — вошла мать.
— Хочу им в глаза посмотреть.
— Не ходи, не мучай себя…
Но Алина уже натягивала сапоги, заматывала шарф. В зеркале её отражение выглядело безумным.
— Да, мам, именно так и пойду.
Кафе «Медведь» было перекрыто охраной.
— Закрыто на мероприятие.
— Я на свадьбу, — прошептала Алина.
Охранник пропустил её. В зале она прижалась к батарее, дрожа от холода. Официанты косились на неё — в грубых сапогах и лёгком платье, с растрёпанными волосами.
Гости начали прибывать. Алина отошла от окна и встала у входа. Все шёпотом обсуждали её. И вдруг — он. Витя в тёмном костюме, а рядом белое облако невесты. Увидев Алину, он побледнел.
— Девушка, вы мешаете, — потянул её за руку фотограф.
Алина рванула к выходу, едва не сбив жениха и невесту.
Домой шла, не чувствуя ног. К вечеру поднялся жар, и все праздники она провалялась в бреду. Мать сказала, что Ленка приходила, но её не пустили. Как только стало легче, Алина уехала в Воронеж.
Летом она вернулась. Мать сообщила, что отец Вити купил молодым квартиру, теперь они редко здесь бывают. Алина задержалась лишь на неделю. Устроилась санитаркой, познакомилась с интерном и перед выпуском вышла за него.
Родители на свадьбу не приехали — отец тяжело болел. Получив диплом, Алина приехала к ним.
— Где муж? — спросила мать.
— Дежурит. Скоро приедНа обратном пути, когда машина выехала на трассу, Алина закрыла глаза и впервые за долгие годы почувствовала, что её сердце наконец-то успокоилось.
