Дневник.
Мать живёт только мной и моими детьми, впихивая свои мысли без передышки…
Замужем я уже десять лет, мы с супругом — глубоко верующие, растим троих ребятишек. Вышла замуж и уехала из маленького городка под Пермью, где жила с матерью и бабушкой. Когда бабушки не стало, мама осталась одна, тосковала, но держалась — работала, приезжала к нам, справлялась. А потом что-то сломалось. Здоровье подвело: давление зашкаливает, суставы скрипят, и я, в страхе за неё, уговорила перебраться поближе. Она согласилась. Всю жизнь она прожила с бабушкой, одна, без мужа — как я могла оставить её? Сняли ей квартиру в нашем спальном районе, оплачиваем, даже работу подыскали, чтобы не скучала.
Но вместо благодарности — камень на шее, который с каждым днём тянет всё сильнее. Она не просто переехала — она вросла в мою жизнь, как сорняк. Раньше, когда приезжала в гости, было терпимо: с внуками возилась, помогала, уезжала. Теперь же растворилась в нас, в доме, в каждом нашем вздохе. Её присутствие давит, её опека — как цепкие руки, которые душат. У неё свои взгляды, свои законы, которые она внушает мне и детям, будто наша вера, наши порядки — пустое. Границ для неё не существует — ни моих, ни детских.
Всё, что я делаю, — не так. Детей воспитываю неправильно, кормлю не тем, говорю не то. Она обязана знать каждый наш шаг: что ели, куда ходили, о чём шептались. Допрашивает нянь, выспрашивает у соседей, а потом обрушивает на меня «мудрость» с высоты своих лет. С каждым месяцем между нами — только ссоры и натянутые нервы. Я живу в этом кошмаре слишком долго, и он меня сломал. Стала раздражительной, дома огрызаюсь на всех, сомневаюсь в себе как в матери. Её тень висит надо мной даже, когда её нет — слышу её голос, её упрёки, её тяжёлые вздохи.
Пыталась отгородиться: реже пускала в дом, ссылалась на кружки детей, на работу. Бесполезно — она всё равно влезает. Мужа она терпеть не может, смотрит на него с усмешкой, будто он ей мешает — забрать меня и детей, вернуть ту жизнь, что была у неё с бабушкой, когда она растила меня одна. Иногда накатывает волной жалоб: «Я вам обуза, ты меня бросила». И я тону в этом — не знаю, как остаться доброй, как не закричать от бешенства. После каждого разговора чувствую себя выжатой, опустошённой, будто пепел.
Она говорит — это любовь, такая жертвенная, такая сильная. А я задыхаюсь. Хочу быть хорошей дочерью, но не могу — её «любовь» душит, как петля. Не хочу её видеть, и от этого — стыд, тяжёлый, как гиря. После звонков сижу в тишине, пытаясь собраться, но не выходит.
Теперь — луч надежды: мужу предложили контракт за границей, и мы собираемся уехать. Как глоток воздуха — шанс вырваться, наконец дышать. Но сердце ноет: бросить мать одну… Это же предательство? Она стареет, а вдруг заболеет, а я буду далеко и не помогу? Эта мысль грызёт меня постоянно.
Но жить рядом с ней больше невыносимо. Мне нужно пространство — другой город, другая страна, где она будет лишь гостьей, а не вцепится в нас, как клещ. Мечтаю о дне, когда её тень перестанет давить. Но страх и чувство вины сжимают горло. Правильно ли бежать? И ещё страшнее — что, если она узнает, как я жажду этого? Если её одиночество станет её мукой, а я — виновата? Разрываюсь между долгом и жаждой свободы. Этот выбор — как нож, и я не знаю, хватит ли сил его сделать.
