**Куриные мозги**
Электричка доставила воодушевлённого Аркадия Семеновича в место его будущей работы и славы.
— Прибыл, знаете ли, мемуары писать! — с достоинством объявил он молоденькой девушке, встретившей его на перроне.
Девушка оказалась хозяйкой уютной деревeнькой избы, где ему предстояло провести лето.
— Есть, понимаете, что поведать потомкам… — от осознания собственной значимости Аркадий Семёнович выражался высокопоpно и то и дело поправлял парадный галстук.
Во всём его облике читалась серьёзность намерений. Ещё дома, собираясь в путь, он аккуратно уложил в чемодан лучшие летние костюмы. Приобрёл новую шляпу — такую, какую, по его мнению, непременно носят писатели. Но главное — раздобыл винтажную печатную машинку. Мысль о мемуарах на ноутбуке он отвергал с возмущением. Настоящая литература, считал Аркадий Семёнович, рождается только под стук клавиш!
Эту массивную реликвию сейчас и тащила в руках вспотевшая от усилий хозяйка. Она неосторожно предложила добродушному старичку помощь с багажом и теперь расплачивалась за свою опрометчивость. А Аркадий Семёнович степенно следовал за ней по узкой деревенской улочке, заросшей травой, и с видом туриста оглядывался по сторонам.
Получив ключи от дома, которому суждено было стать «прибежащем мечты», он присел на скамью у крыльца. Раскидистая яблоня шелестела листьями, укрывая его седую голову от полуденного зора. Такого тихого счастья он не испытывал уже давно. Прикрыв глаза, откинулся на спинку скамьи.
«Не обманули! — подумал он. — Воздух чистый, тишина… Как в раю!»
— Ку-ка-ре-ку! — внезапно громко раздалось прямо над умом.
В испуге он открыл глаза. От умиротворения не осталось и следа. Но вокруг снова стояла тишина, а петушиный крик растворился в тёплом воздухе. «Наверное, показалось, — решил старик. — Дорога утомила…»
Но тут кукареканье повторилось. Повернув голову, Аркадий Семёнович увидел на заборе огромного петуха. Птица крепко сидела на крашеных досках, её переливчатое оперение сверкало на солнце, а алый гребень напоминал царский венец.
— Генна-а-адий! — донеслось издалека.
Петух, будто в ответ, ещё раз прокричал и исчез. А изумлённый Аркадий Семёнович ещё долго смотрел на пустой забор…
Остаток дня он провёл, распаковывая вещи, готовя ужин из привезённых запасов и устанавливая машинку. Устроив её на столе, он вдруг осознал, что не знает, как ею пользоваться. Но разве талантливому инженеру нужно много времени, чтобы разобраться? Засыпая, он пообещал себе начать работу с рассветом.
— Ку-ка-ре-ку!
Вместо птичьих трелей или звонка будильника петушиный крик вырвал его из сна. На подоконнике сидел тот самый Геннадий. Минута молчания — птица смотрела скептически, Аркадий Семёнович — с раздражением.
— Кыш отсюда! — махнул он рукой.
Но петух не шелохнулся.
Бросив последнее «ку-ка-ре-ку», он важно взмахнул крыльями и исчез.
До будильника оставалось два часа, но сон был безнадёжно испорчен. Решив не терять времени, Аркадий Семёнович собрался за работу — но сначала, по писательской традиции, требовался крепкий кофе.
Как только чайник начал закипать, за спиной раздалось:
— Ко-ко-ко!
Он резко обернулся. На подоконнике сидела курица — пёстрая, с заднрпанным гребешком. Она склонила голову и внимательно разглядывала его.
— Ко-ко? — спросила она.
— А ну, марш отсюда! — замахнулся он полотенцем.
— Ко-ко, — неодобрительно ответила курица и скрылась в кустах смородины.
— Ага, к соседям! — заключил Аркадий Семёнович. — Значит, оттуда и летают!
К вечеру решение созрело: надо найти хозяев пернатых наглецов. Писать с закрытыми окнами в жару было невозможно, но стоило их открыть — и дом наполнялся кудахтаньем.
На следующий день, облачившись в лучший костюм, он постучал в соседскую калитку. На пороге появилась пожилая женщина — дoбродушная, в голубом халате.
— Ах, это вы, новый сосед? — воскликнула она. — Я как раз собиралась вас навестить!
— Благодарю, но меня уже «навестили» ваши птицы, — буркнул он.
— А, мои курочки? — расплылась она в улыбке. — Они у меня такие общительные!
«Сумасшедшая», — мгновенно решил Аркадий Семёнович.
— Девочки — те любопытные, — продолжала соседка. — А Геннадий — страж. Если интересуется, значит, проверяет!
— Проверяет?!
— Ну да! Он же заботится о своих дамах.
«Точно сумасшедшая», — подумал он, а вслух сказал:
— Прошу принять меры! Они мне не дают работать!
— Мешают? — искренне удивилась она.
— Да! Вчера одна наследила на кухне, сегодня другая в прихожей устроила переполох!
— А вы не гоните их! — пожала плечами женщина. — Познакомятся и уйдут. А насчёт следов — так кто из нас идеален?
Воспитанность не позволила ему высказать всё, что накипело.
— Держите своих кур подальше от моего дома! — сквозь зубы бросил он и ушёл.
Следующие дни прошли тихо — видимо, соседка его услышала. Он погрузился в работу.
Но затишье — всегда перед бурей.
Как-то, войдя в «кабинет», он увидел страшное: на стопке рукописи восседала рыжая курица.
Если бы он умел метать молнии, от нахалки осталась бы горстка пепла. Но пришлось довольствоваться веником. Птица выпорхнула в окно, оставив «автограф» на титульном листе.
— Я прибью ваших проклятых кур! — заорал он, едва соседка открыла калитку.
— Прибью всех ваших глупых птиц!
— Глупых?! — ахнула она.
— Именно! Всех!
— Да как вы смеете?! — её лицо покрылось пятнами. — Мои куры — самые умные и добрые!
— Глупость несусветная! У вас мозги куриные!
—Аркадий Семёнович лишь махнул рукой, развернулся и пошёл прочь, а за его спиной раздалось торжествующее «ку-ка-ре-ку» Геннадия — будто насмешка судьбы над его писательскими амбициями.
