ТЕНЬ КРЫЛА НАД ДОМОМ НА КРАЮ
Переезд в старую дачу под Петербургом обернулся для нас настоящим приключением. Но ничто не могло подготовить меня к той странной встрече, что ждала меня за порогом.
Одним туманным утром, едва рассвет разогнал ночную сырость, в калитку, ведущую в сад, кто-то постучал. Я замерла. Калитка в сад? Кто бы это мог быть? Сердце ёкнуло от неясного предчувствия, и я, глубоко вздохнув, осторожно приоткрыла дверь. Передо мной, важно расхаживая по крыльцу, сидела огромная серая ворона. Её чёрные глаза сверлили меня с таким видом, будто она здесь полновластная хозяйка, а я — случайная посетительница.
— Доброе утро… — вырвалось у меня, — это ко мне?
— К тебе, к тебе! А то вдруг к самому Николаю Чудотворцу? — голос вороны был хриплым, но твёрдым, будто она привыкла, что её слушают.
— Ну, Николай Чудотворец тут вряд ли живёт… — пробормотала я, чувствуя, как растерянность обуревает меня.
— Значит, вы новенькие? — ворона склонила голову, окидывая меня оценивающим взглядом, будто решала, стоит ли я её времени.
— Да, мы… недавно переехали, — кивнула я, всё ещё не понимая, что происходит.
— Ох, важные птицы! Прямо как в театре выступаете! — ехидно прокаркала ворона. — Актриса, что ли?
— Нет, что вы, я просто… — я запнулась, ощущая себя первоклашкой у доски. — Извините…
— Ладно, неважно, — отмахнулась она крылом. — Кот у вас есть?
— Нет, пока нет… А что?
— Тогда ты за старшую. С тобой и договариваться буду. Всё ясно?
— Эээ… — выдавила я.
— Не «эээ», а «да»! — гаркнула ворона.
— Да, — поспешно согласилась я, чувствуя, как уши горят. — Спасибо…
— Вот слушай сюда. Мы за вами наблюдаем, так сказать, изучаем обстановку. И вот что скажу насчет твоих собак. Чёрный — мужик серьёзный. Сегодня у него кусок мяса уволокла — даже не пикнул. Умный, уважаю! А вот рыжая… — ворона сузила глаза, — вообразила себя царицей полей. Ещё раз на меня залает — клювом по лбу получит. Поняла?
— Поняла, — по спине пробежал холодок. — Простите её, она из приюта, у неё… ну, проблемы с доверием…
— Из приюта? — ворона фыркнула. — А мозги где? Видать, вся сообразительность в хвост ушла. Глуповата она у тебя, без обид.
— Ну… бывает, — вздохнула я. — Но я с ней занимаюсь, она добрая, честно!
— В общем, предупредила, — резко закончила ворона. — Теперь про детей.
— О, мои дети просто золотые! — затараторила я, пытаясь сгладить ситуацию. — Они обожают природу! Дочь, например, жуков спасает — выносит их в траву, чтоб не раздавили. А сын… он полсада уже от лягушек освободил! И ёжика однажды от машин уберёг…
— О-о? — ворона настороженно наклонила голову. — Это что же, они у тебя все ползающее-летающее собирают? Шпионы инопланетные?
— Да нет же! — я чуть не закашлялась. — Обычные дети! Я даже не думала в эту сторону…
— А зря. Надо внимательнее быть, подмечать детали, — ворона внушительно подняла крыло. — Усвоила?
— Усвоила, — кивнула я, чувствуя, как её взгляд просвечивает меня насквозь.
— Короче, раз ты за старшую, слушай. Мы тут присматриваем за районом, так что сделай навес — летом печёт, тени нет. Воду ставь вон на тот пень, и лёд туда кидай — мы любим похолоднее. Из собачьей миски пить не станем, имей в виду. Угощение тоже оставляй — мы не капризные, но вкусненькое уважаем. Зимой костёр жги — прилетим погреться. Говорят, зима будет лютой. И вообще, чтоб порядок был! У нас тут тихие места, деревья вековые. Поняла?
— Да, конечно, поняла! Всё сделаю! — я закивала, будто под гипнозом.
— Держи перо, — ворона выдернула блестящее перо и сунула мне в ладонь. — Прикрепи куда-нибудь, чтоб все знали — ты под нашим крылом. На сегодня всё.
Она взмахнула крыльями и исчезла в кроне старой берёзы, оставив меня с пером в руке и сотней вопросов в голове. Чем кормить ворон? Что они любят? И как, чёрт возьми, я попала под их опеку?
Я стояла на крыльце, глядя в пустой сад. Ветер шевелил листья, а где-то в глубине раздалось карканье — то ли одобрительное, то ли насмешливое.
Потом я узнала, что вороны обожают грецкие орехи, творог и даже сушки. Я поставила миску с водой на старый пень, добавила туда льда, как велели. В саду появился тент, а зимой я разожгла костёр, и вороны действительно прилетали, грелись, сверкая глазами в огненном свете.
Но главное — я поняла: с местными, будь то люди или птицы, надо жить в мире. Они хранят покой этого дома, этого сада, этих деревьев. И, может быть, в их мудрых глазах скрыто куда больше, чем кажется на первый взгляд.
