Моя страшная тайна: Филипп узнал правду, но не ушёл
Моя жизнь, казалось, была предопределена ещё до моего рождения. Я выросла в глухой деревушке под Липецком, где судьбы решались родителями, а традиции соблюдались строже закона. С малых лет меня прочили в жёны сыну отцовского друга — Филиппу. Он был старше меня на три года, крепкий, работящий, с добрыми глазами и твёрдыми руками. Казалось, лучшего мужа и не найти.
Наши отцы дружили с детства — вместе пахали землю, строили избы и мечтали породниться. Филипп оправдывал ожидания: окончил училище, помогал по хозяйству, носил дрова моим родителям. Всё шло как по писаному. Но однажды он объявил, что уезжает на два года на агрономические курсы в Краснодар. В ночь перед отъездом он спросил: «Ты будешь ждать, Алинка?» Я молча опустила глаза. А потом между нами случилось то, чего раньше не было — он стал моим первым. Хотя… сердце моё оставалось холодным.
Филипп писал письма. Я отвечала. Первый год. На второй — поступила в педучилище в Курске. Мечтала о столице, о камерах, о славе. Не взяли. Зато встретила Егора — красивого, самоуверенного, городского. Мы прожили вместе три месяца. Он сказал: «Всё, надоело». Я ушла. Приютила подруга. А через месяц пришло письмо: Филипп вернулся и спрашивал обо мне. Я поехала обратно в деревню. Не знала, что буду делать, но искала опору.
А потом я узнала, что беременна. Срок был уже большой, и я не решилась на аборт. Решила: родлю — разберусь. Никому не сказала. Через неделю Филипп позвал посмотреть дом, который достроил. Я осталась. Через месяц — сыграли свадьбу. Всё шло как по маслу. Только живот рос быстрее, чем положено. «Богатырём будет!» — смеялся Филипп. Я настояла на родах в городе — боялась пересудов. Договорилась с врачом, чтобы записали поздние сроки. Наш сын, Ваня, родился крепким и здоровым. Он стал смыслом моей жизни.
Филипп принял его как родного. Работал с утра до ночи, редко бывал дома, но каждый вечер целовал нас перед сном. Любви к нему я не чувствовала. Но была благодарность. И страх. Страх, что он узнает правду. Боялась, что отвернётся. Или разлюбит Ваню. А если захочет ещё детей? Рисковать не могла. Сделала аборт. Потом ещё один. Всего — четыре. Тайно. Он ничего не знал. Потом поставила спираль. Боялась снова забеременеть. Боялась разрушить хрупкое счастье, построенное на лжи.
Но судьба распорядилась иначе.
Ване исполнилось семь. Лето. Он поехал кататься на велосипеде за околицу. Не справился с управлением, сорвался в старый колодец. Ржавая арматура проткнула ему ногу. Кричала так, будто рвалась сама. Филипп примчался первым. Сам вытащил сына, нёс на руках до скорой. В его глазах стояли слёзы. Тогда я впервые поняла, как сильно он любит Ваню.
А потом правда вышла наружу.
«Почему вы не сказали, что ребёнок не ваш?» — спросил врач. Ване срочно нужно было переливание, но ни моя кровь, ни Филиппа не подходили. Группа редкая. Я поняла — конец. Прошептала: «Ваня не его сын…»
Филипп молча вышел. Я подумала — ушёл навсегда. Но он вернулся: «Где его отец?» — «В Курске. Егор. Но…» — «Хватит. Надо спасти сына. МОЕГО сына!» — и бросился к машине.
Он нашёл Егора. Тот приехал, сдал кровь. Попросил только не говорить жене. Мы обещали.
Ваня выжил.
Егор исчез. А я… неожиданно полюбила Филиппа. Безумно. Так, как никогда раньше. Он знал. Всё знал. «Я видел в нём своё. Потому что растил его. Потому что он зовёт меня отцом. Не Егора».
Я захотела родить ему ребёнка. Но после абортов это стало невозможно. Тогда Филипп сказал: «Давай возьмём того, кому семья нужнее». Мы усыновили мальчика из детдома — Алёшка стал нашим. А через три года случилось чудо — я забеременела. Наша дочь Лиза — наше счастье.
Теперь у нас покой. Тепло. Вместе. Только по ночам мне иногда снится, как я бегу по больничному коридору с криком: «Мой сын умирает!» Просыпаюсь — а рядом Филипп. Мужчина, который простил. Который остался. Который спас меня.
Жизнь не прощает ошибок. Но иногда даёт шанс за них расплатиться. И если ты не упустишь его — она может стать милосерднее.
