В тихом городке Калуга, где жизнь текла неспешно, а слухи разлетались быстрее молнии, я, Анастасия, считала себя идеальной женой. Мужа своего, Дмитрия, обожала безгранично, доверяла ему, как самой себе. Никогда не искала чужие волосы на его пальто, не проверяла телефон, не мучила его подозрениями. До того злополучного дня, который перевернул мою жизнь.
Утром я отправилась в местное отделение банка, чтобы оформить новую карту. Взяла талончик, села на потрёпанный диван в зале ожидания. Рядом две женщины лет сорока оживлённо беседовали. Их разговор, полный эмоций, нёсся по всему залу, и я невольно стала слушать. Одна, дрожащим голосом, рассказывала, как поймала мужа на измене. Вторая кивала, но в её тоне сквозило злорадство, будто она думала: «Сама виновата!»
История была страшная. Муж обманщицы вернулся домой с горящими глазами, без пуговицы на рубашке, будто её сорвали в порыве страсти. Пока он мылся, она, мучимая ревностью, схватила его телефон. Там — сообщения и звонки от любовницы. Муж не стал отпираться: «Да, люблю другую, тебя просто жалко». «Одиннадцать лет отдала!» — голос её дрожал от обиды.
Когда на табло загорелся мой номер, я подошла к окошку, но слова незнакомок не выходили из головы. Мне недавно исполнилось сорок, и через месяц мы с Дмитрием должны были отметить двенадцатую годовщину свадьбы. Весь день я не могла отвлечься от услышанного, и к вечеру в душе поселилась тревога. Я приготовилась к бою.
Дмитрий вернулся поздно, лицо усталое, взгляд потухший. «Устал», — пробормотал он и направился в душ. Я замерла, глядя на его телефон на тумбочке. Никогда раньше я не позволяла себе такого, но слова той женщины из банка звучали в ушах. Руки дрожали, сердце колотилось — стыдно, но любопытство победило. Я взяла телефон и открыла переписку.
И вот он — удар в самое сердце. Десятки сообщений от «Царицы». Эта наглая особа писала Дмитрию чаще, чем банк присылал уведомления. Я не стала читать — боялась, что не выдержу. Посмотрела звонки — она звонила ему, он — ей. Мир рухнул. Свет померк, в груди защемило, будто сердце вырвали и бросили под ноги. Точно, захотелось напиться…
Я осторожно, будто держала ядовитую змею, положила телефон назад. В дверях появился Дмитрий — в одном полотенце, с мокрыми волосами, ещё не зная о буре в моей душе. Он посмотрел на моё лицо — и всё понял.
— Кто такая «Царица»? — выдавила я, едва сдерживая слёзы.
Он замер, будто окаменел. Наконец спросил:
— Это всё?
— Не ожидала от тебя! — голос мой дрожал. — Двенадцать лет… Я думала, мы счастливы!
Дмитрий подошёл к комоду, взял телефон и набрал номер. Я зажмурилась, уверенная, что он звонит ей. Но вдруг зазвонил мой телефон. Я открыла глаза — на экране его телефона значилось: «Царица». Но ведь фамилия у нас другая!
Он смотрел на меня с улыбкой, терпеливо, как на ребёнка. И вдруг меня осенило. В первые годы брака Дмитрий называл меня «Царицей Настей». Моё имя — Анастасия, и он любил шутить, возводя меня в царский ранг. Как я могла забыть?
Щёки запылали, стыд накрыл с головой. Дмитрий обнял меня и сказал:
— Настя, ты моя единственная царица. Всегда была и будешь.
Я рассмеялась сквозь слёзы, прижалась к нему. Боль ушла, оставив лишь тепло его рук и лёгкость на душе. Но я запомнила урок: иногда предательство живёт не в чужих телефонах, а в нашей собственной голове.
