Девять лет я выхаживала его больную мать, а он выбросил меня, как ненужную вещь.
Одиннадцать лет моя жизнь была неразрывно связана с мужчиной, в которого я верила, как в саму судьбу. Девять из них прошли в вечном страхе, тревоге и бесконечной борьбе за кусочек покоя. Его мать, болезнь, быт — всё превратилось в каторгу. Я отдала ему молодость, здоровье, душу, а получила взамен лишь горечь и предательство.
Первые два года с Артёмом казались раем. Мы жили в тихом городке под Новосибирском, мечтали о будущем, грелись в лучах любви. Но всё изменилось в тот день, когда его мать, Лидия Петровна, после инсульта превратилась в беспомощную тень. Ещё вчера она блистала на местном фестивале здорового питания, где угощала всех своими знаменитыми вегетарианскими пирогами из тыквы. Лидия была фанатиком ЗОЖ — её блог читали сотни людей, она выступала на радио, а её фотографии с сыроедческими ужинами сводили соседок с ума от зависти.
Но её фанатизм разрушил семью ещё до нас. Муж, не выдержав бесконечных диет и лекций о вреде мяса, ушёл к другой. Лидия не сломалась: она писала книги, вела курсы йоги и даже попала на краевое телевидение. Но триумф обернулся катастрофой. В день эфира ей стало плохо прямо в студии. Врачи разводили руками — инсульт.
Когда мы забрали её домой, перед нами была уже не та яркая, властная женщина, а сломленная старуха. Выпавшие волосы, дрожащие руки, ненависть ко всему — её тело кричало о годах лишений. И самое страшное: она вдруг возненавидела веганство. Теперь она требовала только то, что раньше называла «ядом»: котлеты из свинины, блины со сметаной, пельмени с маслом. Каждый её каприз сопровождался укорами: «Если я умру голодной, это будет на твоей совести, Лера!» Я, стиснув зубы, бегала по магазинам, тратила последние рубли, стояла у плиты, пока у самой подкашивались ноги.
Так начались девять лет ада. Каждый день я мчалась с работы, чтобы накормить Лидию Петровну, перестелить ей постель, вынести утку. Я мыла её, терпела оскорбления, слушала бесконечные жалобы. Мои дети, Даша и Кирилл, видели меня уставшей и злой. Но бросить её я не могла — она была матерью Артёма, а я наивно верила, что это мой крест.
Артём же жил, как будто ничего не случилось. Он ходил в офис, а его забота о матери ограничивалась редкими «Как самочувствие?» и коробкой конфет раз в месяц. Я тащила всё одна, пока он делал карьеру. Со временем он стал большим руководителем, а я — измождённой тенью, забывшей, что такое счастье.
Лидия Петровна умерла, и я надеялась, что теперь мы заживём спокойно. Но через полгода Артём огорошил меня: «Я ухожу. Ты зануда, Лера. Дети — обуза. Я встретил девушку, которая родит мне настоящих наследников». Его слова резали, как лезвие. Он потребовал, чтобы Даша и Кирилл взяли мою фамилию — «чтобы не позорили его новую семью». Алименты? Он лишь рассмеялся: «Не надейсяОн ушёл, хлопнув дверью, а я стояла среди развалин нашей жизни, впервые за долгие годы чувствуя, что дышу свободно.
