Возвращение Светланы
Марина рубила капусту, когда в дверь резко постучали. Она отложила нож, вытерла ладони о передник и торопливо шагнула в прихожую. Распахнув дверь, она застыла: на пороге, сжав в кулаках ручки чемоданов, стояла её дочь Светлана. Лицо девушки было серым от усталости, а под глазами — тёмные круги. «Светка, что случилось?» — взволнованно выдохнула Марина, чувствуя, как леденящий страх сковывает грудь. «Мы с Витей… всё кончено», — прошептала дочь, плюхнувшись на старый сундук в коридоре. «Измена?» — ёкнуло в сердце матери. «Нет», — Светлана мотала головой, глотая слёзы. «Оскорбил?» — «Нет…» — «Тогда что?!» — голос Марины дрогнул. Дочь шумно выдохнула, отодвинула чемоданы и начала рассказывать. С каждым словом брови Марины ползли всё выше.
Света и Виктор расписались два года назад. Марина тогда удивилась выбору дочери. Витя — простой сварщик, с обожжёнными пальцами и вечно пропахший дымом. Скромный, застенчивый, из семьи, где даже хлеб считали копейками. Когда он впервые переступил их порог, сунув Марине букет жёлтых одуванчиков, она рассмеялась: «Откуда знал, что я их обожаю?» Витя покраснел до ушей, не признаваясь, что это всё, на что хватило трёхдневной зарплаты. Он тянул на себе мать-инвалида, младшую сестрёнку-студентку и деда, который после инсульта еле ходил.
А Светлана росла, как княжна. Единственное дитя в семье, с детства — шёлковые платья, куклы из-за границы, учёба в частной гимназии. На совершеннолетие родители вручили ей ключи от новенькой «Лады», а к свадьбе уже копили на двушку в центре. Ухажёры у Светы водились — сынки чиновников, владельцы автосалонов. Как её избалованная дочь могла влюбиться в этого трудягу, Марина не понимала. «Ма, он… настоящий», — твердила Света, и мать, скрипя сердце, дала согласие. Но предупредила: «Доченька, с ним ты не будешь в шоколаде. Ты готова к лишениям?» Светлана кивала, но, как выяснилось, не представляла, что это значит.
Свадьбу гуляли на широкую ногу — настояла дочь, а родители, хоть Витя и упрашивал скромнее, оплатили банкет в «Яре». Первые полгода жили душа в душу: снимали хрущёвку, мечтали о детях. Но потом началось. Света требовала отпуск в Дубае, а Витя предлагал Сочи — копил на ремонт и лекарства бабке. Она грезила о брендовых сумках, ужинах в «Турандот», а он приносил домой потрёпанные пятитысячные купюры. «Я больше не могу, мам…» — Светлана сжала кулаки на коленях. — «Каждый день — гречка, его прожжённые комбинезоны, этот духотный пятый этаж без лифта! У Лены муж возит её в Париж, у Даши — вилла в Испании! А я? Я заслуживаю большего!»
Марина слушала, и внутри бушевал ураган: тоска по неопытной дочери и злость на её слепоту. Налила крепкого чаю, села напротив и заговорила тихо, но жёстко: «Светка, ты сама выбрала этого человека. Витя — золото, не пьёт, не бьёт, горб гнёт. А ты меряешь его чужими мерками. Знаешь, сколько Лена платит за свои поездки? Её Камиль изменяет с массажистками! Дашиного Олега в прошлом месяце сняли с рейса — кокаин в чемодане. А Настин „бизнесмен“? Третий год судится за алименты. Это твой идеал?»
Дочь молчала, уставившись в чашку. Марина продолжила, сжимая её холодные пальцы: «Думаешь, у нас с отцом розы росли? Когда в девяностых его магазин разгромили, мы спали на матрасе в гараже. Я торговала семечками на рынке, он грузил мешки на вокзале. Но мы держались — и выкарабкались. А если бы я тогда махнула рукой? Где бы ты сейчас сидела?» Света подняла заплаканное лицо: «Но я устала ждать, когда Витя выбьется в люди!» — «А сама-то что сделала? Ждёшь принца на белом мерседесе? Семья — это когда двое впрягаются, а не нытьё через месяц!»
Светлана дрожала, словно осиновый лист. Марина видела — в её глазах мелькает борьба. «Иди, доча, — обняла она её внезапно. — Подумай. Витя — не подарок, но он твой. И если уйдёшь — потом не соберёшь осколки». Дочь кивнула, взяла чемоданы и вышла, хлопнув дверью. Когда вечером вернулся муж, он только хмыкнул: «Чё за спектакль?» Марина улыбнулась в борщ: «Наша выросла. Учится».
Через десять дней Света вернулась к Виктору. Больше она не вспоминала о разводе. Марина знала — дочь прозрела: счастье не в золотых кольцах, а в тёплых руках. Светлана устроилась бухгалтером, и они с Витей наконец начали копить на ту самую двушку. «Ничего, — думала Марина, помешивая кастрюлю. — Жизнь — лучший учитель».
