«Мать сидит у меня на шее» — от этих слов у меня перехватило дыхание.
В тихом городке под Екатеринбургом, где ветер воет, как плачущая душа, моя жизнь перевернулась в одно мгновение. Я, Антонина Степановна, женщина, в сердце которой ещё теплилась надежда, получила удар, от которого до сих пор болит в груди.
**Жизнь в одной берлоге**
Так сложилось, что в моей скромной двушке на окраине поселились сын Денис с женой Настей и их дети. Молодые заселились ко мне сразу после свадьбы, и я, как добрая мать, распахнула перед ними дверь. Вместе мы радовались рождению каждого ребёнка, вместе переживали детские болезни, капризы и бессонные ночи.
Настя уходила в декрет с первым, потом со вторым, затем и с третьим. Мы с ней чередовались на больничных, когда малыши температурили. Дом превратился в вечную карусель: плита, швабра, стиральная машинка, детские крики. Отдых? Это слово давно исчезло из моего лексикона.
**Пенсия — сладкий обман**
Я ждала пенсии, как чуда. Каждый день вычёркивала в календаре, мечтая о покое. Но мои мечты развеялись через полгода. Каждое утро я везла Дениса и Настю на работу, кормила внуков кашей, собирала их в сад и школу. С младшей, Машей, гуляли в сквере, где ветер пробирал до костей. Потом — домой: суп, уборка, глажка. А вечером ещё и на кружки — то танцы, то рисование.
Мой график был расписан по минутам, как у солдата на службе. Но иногда я всё же находила минутку для своего увлечения — вязания и книг. Эти редкие часы были моим глотком воздуха.
**Нож в спину**
Однажды вечером пришло сообщение от сына. Я открыла его — и мир будто остановился. «Мать сидит у меня на шее, ещё и на её таблетки тратимся». Эти слова впились в сердце, как гвоздь. Сначала я подумала — может, ошибка? Позже выяснилось, что Денис отправил это не мне. Но было поздно — фраза уже выжгла дыру в душе.
Я сказала сыну, что прощаю. Но жить вместе больше не могла. Боль не отпускала, а его слова звенели в ушах, как колокол измены.
**Правда глаза колет**
Как он мог? Всю пенсию я клала в общий котёл. Таблетки? Почти все брала бесплатно по льготе. Но Денис, видимо, видел во мне дармоеда. Я не устроила скандала, не плакала. Просто сняла крохотную однушку в другом районе и уехала, объяснив, что мне так удобнее.
Аренда съедала почти все деньги. Жить стало трудно, но гордость не позволила вернуться. Вспомнила, как перед пенсией купила ноутбук. Настя тогда крутила у виска: «Антонина Степановна, вам это зачем? Не справитесь». Но я справилась. Мне помогла дочь подруги, показала основы.
**Новая жизнь**
Я стала фотографировать свои вязаные вещи и выкладывать в соцсети. Попросила бывших коллег порекомендовать мои работы. И — о чудо! — через неделю получила первые заказы. Суммы были маленькие, но для меня это была надежда. Я больше не чувствовала себя обузой.
Через месяц ко мне зашла соседка. Попросила научить её внучку вязать. Девочка, Даша, стала моей первой ученицей. Потом привели ещё двух девчонок. Родители платили щедро, и жизнь потихоньку налаживалась.
**Одиночество без цепей**
С семьёй Дениса почти не вижусь. Иногда пересекаемся на днях рождения, но былой близости нет. Душа успокоилась, но сердце до сих пор ноет. Я не жалею о своём выборе. Теперь я живу для себя, и мои вязаные игрушки — не просто хобби, а знак свободы.
