Моего сына зовут Дмитрий, а его жена — Анна. Она уже была замужем до него и привела в нашу семью дочь от первого брака. Я приняла их обеих как родных, не деля на своих и чужих. Все эти годы я помогала чем могла: то деньгами подкину, то с внучкой посижу, чтобы молодые могли перевести дух. С Аней отношения всегда были натянутые — не ругались, но между нами стояла невидимая стена.

Первый муж Анны исправно платил алименты, но в жизни дочери не участвовал — словно вырвал страницу и забыл. А в прошлом году моя внучка, которую я растила как родную, вышла замуж. И тут грянул гром. Нас с Димой на свадьбу не позвали. Объяснение простое: «Это только для близких». Получается, мы близкими не считаемся. А её родной отец, который за десять лет ни разу не поинтересовался её жизнью, сидел в первом ряду, будто так и надо.

Этот удар пришёлся прямо в сердце. Я столько для неё делала, переживала, любила, а в ответ — равнодушие и закрытая дверь. Сын молчал, но я видела, как ему больно. Он проглотил обиду, но не забыл. А мне вдвойне тяжело — и за себя, и за него.

Год назад мне досталась однокомнатная квартирка в Подмосковье, в Балашихе. Решила сдавать, чтобы подкопить к пенсии — лишние десять тысяч рублей не помешают. И вдруг звонок. Аня на проводе, голос медовый: «Дочка ждёт ребёнка, жить негде, не могли бы вы освободить квартиру?» Я онемела. На свадьбе мы были никем, а теперь, когда понадобилась жилплощадь, вспомнили о «родне»?

Слова её повисли в воздухе, как укор. Я ещё не ответила, но внутри уже кипит: «Нет!» Может, я злопамятная, но простить такое — выше моих сил. Вспоминаю, как носила внучку на руках, как радовалась её успехам, а теперь они смотрят на меня как на кошелёк.

Не понимаю, как Дима терпит это. Как он живёт с женщиной, которая не ценит ни его, ни его мать? Он молчит, но я вижу — он тает, как свеча. А мне надо решить: промолчать, как всегда, или наконец сказать «нет». Квартира — моя подушка безопасности. Отдать её тем, кто меня вычеркнул? Нет, не могу.

Душа рвётся на части. То кажется — надо быть выше обиды, простить. То шепчет голос: «Хватит быть тряпкой». И от этого спора внутри нет покоя.