Простите, подскажете, где находится кабинет терапевта? обращается молодая женщина к медсестре в белом халате.
Идите по коридору направо, потом налево, кабинет восемнадцать. У Марии Петровны очередь всегда большая, лучше взять талончик, отвечает медсестра, не отрываясь от журнала.
Спасибо, женщина направляется, но вдруг останавливается. А как точно звучит фамилия Марии Петровны?
Соколова. Что, знакомая? медсестра поднимает глаза и внимательно смотрит на посетительницу.
Нет, просто имя показалось знакомым, быстро отводит взгляд женщина и продолжает путь.
У кабинета восемнадцать действительно толпится народ. Алёна берёт талончик под номером двадцать три и садится на скамейку. Сердце колотится так громко, будто всё вокруг слышит. Соколова Мария Петровна Соколова. После развода мать вернула себе девичью фамилию. Годы прошли, но каждая мелочь запомнилась.
Следующий! звучит строгий голос из кабинета.
Алёна дрожит. Голос стал сухим, официальным, но интонации остались прежними: «Алёна, иди кушать», «Алёна, сделала уроки?», «Алёна, почему так поздно?»
Очередь движется медленно. Каждые пятнадцать минут открывается дверь, выходит очередной пациент, и голос зовёт следующего. Алёна считает: семнадцатый, восемнадцатый, девятнадцатый
Где двадцатый? нетерпеливо спрашивает пожилая женщина с тростью.
Наверно, ушёл, пожимает плечами дама в цветастом платке. Часто люди не выдерживают ожидания.
Тогда двадцать первый! кричит ктото из очереди.
Двадцать первый тоже кудато подевался, оглядывается медсестра, проверяя порядок.
Двадцать второй! голос из кабинета звучит уже раздражённо.
Я двадцать третья, тихо произносит Алёна, вставая со скамейки.
Тогда проходите, время терять, машет рукой женщина с тростью.
Алёна подходит к двери, на мгновение замирает, а затем решительно толкает её.
За письменным столом сидит женщина лет шестидесяти с седыми волосами, собранными в строгий пучок. В белом халате, на носу лёгкие очки в тонкой оправе. Лицо покрыто морщинами, но черты те же. Алёна сразу узнаёт эти глаза среди тысячи других.
Проходите, садитесь, указывает доктор на стул напротив стола, не отрывая взгляда от карты. Фамилия, имя, отчество?
Кузнецова Алёна Михайловна, голос дрожит на отчестве.
Год рождения?
Тысяча девятьсот семьдесят восемь.
На что жалуетесь? наконец поднимает глаза Мария Петровна и смотрит на пациентку.
Алёна замирает. Мать смотрит спокойно, без тени узнавания, будто видит её впервые.
У меня голова болит, выдавливает она.
Как часто? Какой характер боли? начинает записывать в карту доктор.
Часто, особенно по утрам. И иногда сердце колет.
Давление измеряли?
Нет, не помню, когда в последний раз.
Мария Петровна встает, подходит к Алёне с тонометром и накачивает манжету. Её руки те же, что когдато заплетали Алёне косички, гладила её голову, когда была больна, шлёпала по попе за шалости.
Сто сорок на девяносто, фиксирует доктор. Повышенное. Стрессы на работе есть?
Есть, кивает Алёна.
Семейные проблемы?
Алёна чуть не улыбается. Да, проблемы были. Двадцать лет назад мать выгнала её из дома за «неподходящего» парня. Тогда Алёне было семнадцать, она думала, что знает жизнь лучше взрослых.
Можно сказать, что есть, отвечает она.
Дети?
Дочь. Ей девятнадцать.
Замужем?
Разведена.
Мария Петровна кивнула, продолжая чтото записывать.
Вредные привычки? Курите? Алкоголь?
Не курю. Алкоголь изредка.
Хронические заболевания в семье?
Алёна задыхалась. Как ответить? Сказать, что у матери гипертония и больное сердце? Что отец умер от инфаркта в сорок восемь? Но мать сидит напротив и не узнаёт свою дочь.
У отца было больное сердце, осторожно произносит она.
Жив?
Нет.
От чего умер?
Инфаркт.
В каком возрасте?
В сорок восемь лет.
Мария Петровна на секунду замирает, потом снова пишет.
А мать жива?
Не знаю, честно отвечает Алёна. Мы не общаемся.
Понятно. Сейчас послушаю, доктор берёт стетоскоп.
Холодный стетоскоп касается груди. Алёна пытается дышать ровно, но сердце стучит, как бешеное.
Тахикардия, констатирует Мария Петровна. Аритмия. Давно такое?
Не помню.
Нужно обследование. Направлю на кардиограмму, кровь, и к кардиологу обязательно.
Доктор, а запинается Алёна, а как вы думаете, почему родные перестают общаться?
Мария Петровна откладывает ручку и внимательно смотрит на пациентку.
О чём речь? О матери?
Да. Мы поссорились двадцать лет назад изза пустяка. А теперь не знаю, жива ли она, здорова ли.
Вы пробовали её найти? Обратиться?
Боюсь, что она не простит. Что скажет, что у неё нет дочери?
Доктор молчит, теребя ручку.
Знаете, наконец говорит она, я тоже когдато поссорилась с дочерью. Она ушла, хлопнув дверью, сказала, что я её не понимаю. Мне казалось, что я её защищаю. Гордость не позволяла первой идти на примирение.
И что потом?
Прошли годы, и я уже не могла бы её узнать на улице. Люди меняются, особенно когда время идёт.
Алёна чувствует, как к горлу подступает ком.
Вы не жалеете?
Каждый день жалею. У меня есть внучка, может, и внук, но я их никогда не видела. Не знаю, как они выглядят, как смеются.
Почему бы не найти их? Сейчас можно всё выяснить
А если она меня не простит? Если я для неё умерла двадцать лет назад? голос Марии Петровны дрожит.
Но ведь вы мать. Мать всегда простит, шепчет Алёна.
Не знаю. Я тогда сказала ей, что у меня нет дочери, что пусть живёт как хочет, но не возвращается. Она была ещё молодой, влюбилась в старшего парня, я боялась, что он её обманет. Я её не слушала.
Что с ним случилось?
Кто знает? Может, я ошиблась. Может, они счастливо жили. Может, я была права, и он её бросил. Но всётаки я не должна была её выгонять.
Алёна не выдерживает:
Он не бросил. Мы прожили вместе десять лет, у нас была дочь. Потом разошлись, но не изза него. Просто люди иногда перестают подходить друг другу.
Мария Петровна резко поднимает голову:
Откуда вы это знаете?
Потому что я та самая дочь, мама. Это я. Алёна.
В комнате наступает тишина. Мария Петровна смотрит на женщину напротив, и в её глазах медленно загорается узнавание.
Алёна? прошептала она. Алёнка, это правда ты?
Я, мама. Это я.
Мария Петровна встаёт, обходит стол. Алёна тоже поднимается. Они стоят друг напротив друга, не решаясь сделать шаг.
Ты так изменилась, говорит мать. Я тебя совсем не узнала. Ты была худенькой, с косичками
Ты почти не изменилась. Только поседела и очки теперь носишь.
Алёна, я я так жалею голос Марии Петровны прерывается.
Мам, не надо. Я сама виновата. Надо было раньше прийти.
Нет, это я виновата. Я мать, я должна была первой
Они обнимают друг друга. Алёна ощущает знакомый аромат маминых духов, тот же, что двадцать лет назад.
Прости меня, дочка. Прости глупую, упрямую старуху.
Мам, не говори так. Ты не старая.
Старая, Алёнка, и больная. У меня давление, сердце барахлит. Иногда забываю, куда что положила.
Ничего, мам. Главное, что мы нашли друг друга.
А внучка? Ты говорила, что дочь есть?
Катерина. Ей девятнадцать, учится в университете. Очень умная, красивая, на тебя похожа.
Можно могу я её увидеть?
Конечно, мам. Она будет рада узнать, что у неё есть бабушка.
В дверь стучат.
Мария Петровна, очередь волнуется, слышится голос медсестры.
Сейчас, сейчас, спохватывается доктор. Алёна, у меня ещё пациенты. Встретимся вечером? Приезжай домой, помнишь адрес?
Помню, мам. Приеду, и Катерину привезу.
А готовить умеешь? улыбается мать.
Умею. Ты всё так же блины печёшь по воскресеньям?
Пеку. Теперь буду печь для внучки.
Алёна выходит из кабинета, а Мария Петровна приглашает следующего пациента. Руки её дрожат, и она несколько раз перечитывает одну и ту же строку в карте.
Вечером Алёна стоит у знакомого подъезда с букетом цветов и коробкой конфет. Рядом нервничает Катерина.
Мам, а вдруг она меня не полюбит? шепчет девушка.
Полюбит, солнышко. Она же бабушка.
Почему вы так долго не общались?
Были глупые, дочка. Очень глупые.
Они поднимаются на третий этаж. Алёна нажимает звонок. За дверью слышны шаги.
Кто там?
Это я, мам. Алёна. С внучкой.
Дверь распахивается. На пороге стоит Мария Петровна в домашнем халате, глаза влажные.
Заходите, родные мои. Заходите скорее.
Она обнимает сначала Алёну, потом долго смотрит на Катерину.
Боже мой, какая красавица! И правда на меня похожа. Те же глаза, тот же нос.
Бабушка, тихо говорит Катерина, можно я вас обниму?
Конечно, внучка. Конечно.
Они садятся на кухню, пьют чай с тортом, который Мария Петровна успела купить по дороге. Рассказывают о прошедших годах, листают фотографии, смеются и плачут одновременно.
Мам, ты всё ещё работаешь в поликлинике? спрашивает Алёна.
Да, но уже думаю о пенсии. Сил не хватает, здоровье не то.
А может, не на пенсию? Твой опыт так нужен людям.
Да какая я помощница Сегодня собственную дочь не узнала.
Зато теперь узнала. И это главное.
Катерина листает мамин фотоальбом.
Мам, смотри, какая ты была красива в молодости! А это кто?
Это твой дедушка. Он умер, когда мне было двадцать пять.
Почему вы поссорились? прямо спрашивает Катерина.
Алёна и Мария Петровна переглядываются.
Изза гордости, внучка, говорит бабушка. Я думала, что знаю, как лучше, а мама считала, что она взрослая и разберётся сама. Обе ошибались.
Теперь всё хорошо? настойчиво спрашивает девушка.
Теперь всё хорошо, улыбается Алёна. Будем жить дружно.
И я буду приходить к бабушке каждое выходное? спрашивает Катерина.
Конечно, солнышко. Буду печь тебе блины.
А можно я перееду к вам? неожиданно говорит Мария Петровна. Квартиру продам, перееду к вам. Одной тяжело, а вместе веселее.
Мам, конечно! У нас места хватит.
Ура! хлопает в ладоши Катерина. Бабушка будет с нами жить!
Поздно вечером, когда они уже собираются уходить, Мария Петровна останавливает Алёну в прихожей.
Алёна, хочу тебе сказать Сегодня, когда ты зашла в кабинет, чтото во мне дрогнуло. Я сразу не узнала тебя, но почувствовала родство. Сердце заныло.
Мам, не мучай себя. Главное, что мы вместе.
Нет, послушай. Я всегда чувствовала, когда ты рядом. Даже когда ты была маленькой и играла во дворе, я знала, что ты пришла домой, хотя не видела тебя. Материнское сердце не обманешь.
Значит, ты всё-таки узнала меня?
Сердцем узнала. Глаза подвели, старые стали.
Алёна обнимает мать.
Я тебя люблю, мам.
И я тебя, дочка. И Катерину люблю уже.
Бабуль, вы правда будете с нами жить? спрашивает Катерина, выглядывая из комнаты.
Правда, внучка. Теперь мы никогда не расстанемся.
На улице идёт дождь, но Алёна его не замечает. Впервые за двадцать лет она чувствует себя понастоящему счастливой. Мама жива, здорова, и они снова вместе. Катерина рядом, щебечет о том, какая у неё замечательная бабушка и как здорово, что теперь у них настоящая семья.
Дома Алёна долго не может уснуть. Лежит и думает о потерянных годах, о пропущенных праздниках, о упущенных моментах. Но теперь всё будет иначе. Они наверстают упущенное.
