Прошли годы, прежде чем я смогла вспомнить об этом без боли, без того жгучего стыда и тихой благодарности, которые в девятнадцать лет даже не умела назвать. Теперь мне за тридцать, у меня семья, дочь, и жизнь давно уложила всё по полочкам. Но ту историю, нашу с ним тайну, я храню в памяти, как напоминание о своих ошибках и о том, как важно встретить человека, способного спасти тебя от других, от этого мира и, главное, от самой себя.
Когда мне было восемнадцать, я без ума влюбилась в Сергея Николаевича друга моего отца. Он был старше меня на двадцать лет, солидный, сдержанный, с мягкими манерами. Типичный мужчина с прошлым: давно в разводе, работал в мэрии Нижнего Новгорода, всегда пахнувший дорогим одеколоном и крепким чаем.
Для меня он казался персонажем из старого кино: галантный, с внимательным взглядом, в котором можно было потеряться. Я грезила о нём, выводила его фамилию в тетради рядом со своей, уверенная, что это и есть та самая любовь, о которой пишут в романах.
А он Он видел, что творится. И, слава Богу, не ответил ни намёком, ни взглядом. Был тактичен до последнего. Ни разу не перешёл границу, даже когда я, обезумев от юношеского пыла, всеми силами пыталась его спровоцировать.
Когда он отдалился, я закипела обидой. Решила отомстить так мне тогда казалось. И связалась с Витькой парнем, о котором все шептались: семья пьяниц, балагур, пустомеля. Родители умоляли меня одуматься, мать рыдала, отец хватался за сердце. Даже Сергей Николаевич пытался вразумить меня, твердил, что лезу в пропасть. А я я озлобилась. Мне казалось, он ревнует. Что хочет мной управлять. Что все лишь жаждут «сделать из меня паиньку».
Я отвернулась от всех. И вскоре узнала, что беременна.
Витька исчез в тот же день. Я осталась одна испуганная, злая, униженная. Матери сказать не смела она и так еле держалась, у отца начало сдавать сердце. Любая весть могла добить его. Я ночами плакала в подушку, не зная, куда податься.
Однажды, собрав последние силы, я постучала в дверь Сергея Николаевича. Он открыл и я рухнула у него на пороге в рыдания.
Он не задавал вопросов. Просто сказал:
Пойдём, разберёмся.
И мы разобрались. Его бывшая жена, которую я когда-то осуждала, оказалась чудом врач-гинеколог от Бога. Она вела меня от первого осмотра до самого конца а в моём случае, увы, это был аборт.
Сергей Николаевич сделал всё сам: записал, оплатил, сопровождал. Не корил, не читал нотаций. Просто был рядом. Каждый день.
Я знаю, он ни словом не обмолвился моим родителям. Он спас и меня, и нашу семью от боли, позора, горя. Он поступил как человек чести. Как настоящий мужчина.
Через несколько месяцев он повёл меня в кафе. Мы молчали, а потом он тихо сказал:
У отца совсем плохо. Врачи разводят руками. Даже если найдут донора сердце не вытянет операцию.
Во мне что-то оборвалось. Отец умер через неделю. И всё это время Сергей Николаевич не уходил. Он держал меня за руку, говорил с матерью, помогал с похоронами. Он не боялся моей боли. Он плакал со мной.
Прошли годы. Сергей Николаевич давно уехал в Краснодар, женился во второй раз. Мы не общаемся, лишь изредка переписываемся. Но я всегда буду помнить. За его молчание. За его защиту. За то, что не поддался моим глупым порывам и не сломал мне жизнь.
Не знаю, кем я его тогда видела то ли отцом, то ли спасителем. Но он не дал мне упасть в грязь лицом. Он сохранил и свою честь, и моё достоинство.
И до сих пор мы храним эту тайну. Никто не знает. Ни мать, ни муж, ни подруги. Только он и я.
Порой мне кажется, мир ещё держится благодаря таким людям, как Сергей Николаевич. Тем, кто умеет молчать, понимать, прощать и быть рядом. Не из жалости из любви. Настоящей. Не книжной. А той, что спасает жизни.
Эта история могла сломать меня. Но сделала сильнее. Благодаря одному человеку, который просто остался человеком.
