4 марта
Сегодня день, который я не смогу забыть. Снова пошла к Илюшке и Наташке, принесла их любимые пирожки и новый халат. Хотела дать ему расслабиться вот так, в теплом халате, а сама домой возвращалась плача.
— Пап, зачем бабушка пришла? — спросила Маша. Я не успела ответить, как Наташа уже холодно сказала: «Не в твою ли это повинность?» Глаза у нее были такие, будто она меня терпеть не может.
— Наталья, я помогаю! — я с трудом сдержала голос. — Приношу еду, халат…
— Да, контролировать хочешь! — перебила она. — Каждый день лезешь с советами. Погоди, как в старые времена: «Пельмени пересолила», «Ты не так застегнулась»…
Илья стоял в углу, молчал. Его лицо было как маска. А вспомнила я, как он в детстве приносил мне цветы с грядки. Теперь цветов не было. Только халат в углу, который я выбрала целым часом.
— Можно реже приходить? — наконец заговорил он. — Мы же сами справимся.
Я ушла. Сумка с пирожками и халатом чувствовала себя тяжелее всех моих лет. Илья вслед не пошел. На улице было душно, будто в лесу после грозы. Маршрутка везла меня к сестре Алле, что живет в другом городе. Сестра спросила: «Что случилось?» Я не ответила. Только сначала плакала, а потом рассказала.
— Ты сама подумай, Лида, — сказала она. — Может, ты мешаешь? Они же не маленькие.
А вечером Илья позвонил. В голосе — сожаление. Но я уже решила. Записалась на курсы итальянского и в театральную студию. Нет, не от раздражения. Просто поняла: мое место — не их жизнь. Была, есть и будет. Но теперь буду сначала за собой следить.
Халат все еще в шкафу. Может, потом подарю. Или не подарю. Это их решать. А я пошла в театр. Звучит как принц похоронный марш. Но… кто я такая, чтобы его останавливать?
4 марта. Тишина в доме заметила, но не шла. Впервые за десять лет я одна — и счастлива этим.
