Игнат зашёл в метро просто потому, что устал бродить по Москве. Ехать ему было некуда. Можно было сесть в поезд, доехать до конца ветки и обратно — убить время, которого у него было в избытке, и даже немного вздремнуть.
Все вокруг спешили, бежали. На мгновение ему показалось, что и у него есть цель, что где-то впереди его тоже ждут, и он должен торопиться. Он двинулся с толпой к эскалаторам, к платформе.
Вагон остановился так, что двери оказались прямо перед ним, словно звали внутрь. Он стоял на пути, мешал выходящим, его толкали. Потом поток людей хлынул в вагон, обтекая его. Чей-то сильный толчок в спину — и Игнат влетел внутрь.
Громкоговоритель объявил следующую станцию, двери с лязгом закрылись. Состав рванул вперёд. Он ухватился за поручень, повис на нём.
В тёмном стекле мелькнуло его отражение. Ну и вид. И это после всего трёх ночей на вокзале. Дальше — только дно. Как же так получается — быть никем?
Мог бы пойти к друзьям. Они у него были. Когда-то. Было всё: друзья, жена, сын. Жена подала на развод сразу после суда. Ни строчки за все годы. Сын его даже не помнит — слишком маленьким остался, когда его забрали. А друзья обросли семьями. Придёт он — а жёны их будут коситься, спрашивать взглядом: «Когда уйдёт?» А сами друзья глаза отведут. Нет, не пойдёт он ни к кому. Друзей у него больше нет.
Когда вышел — купил сыну машинки, пришёл к бывшей. Мальчик прижался к матери, спрашивая глазами, можно ли взять подарки. Света кивнула. Ребёнок схватил коробки и убежал в комнату. Дальше кухни Игната не пустили.
— Больше не приходи. У меня другой мужчина. Всё серьёзно. Костя к нему привыкнет. Не мешай нам. Устраивай свою жизнь, — Света выпалила это, едва дверь закрылась. — Квартиру хочешь поделить? Тебе светит комната в коммуналке на окраине. Или хочешь, чтобы твой сын там жил?
Если узнают, что отец сидел, как его будут встречать в саду, в школе? Не порть ему жизнь.
Он понял, что лишний, и ушёл. Куда? На вокзал. А сел-то из-за неё. Денег ей всегда было мало. Подвернулся «лёгкий» заработок — согласился.
Вагон дёрнулся, тормозя, вырывая Игната из мыслей. Он едва не рухнул на колени сидевшей напротив женщине. Та испуганно прижала сумку. Он пробормотал извинения. Женщина вдруг вскочила и выбежала на остановке. Неужели он выглядит как угроза? Или видно, что сидел? Он опустился на её место, закрыл глаза.
Что выдаёт? Взгляд? Помятая рубашка? Три ночи на вокзале — а что будет через неделю? Надо что-то решать. Можно, конечно, снова сесть и не думать ни о чём годами. Но что потом?
Усталость накатила волной. Он дёрнулся, сбрасывая оцепенение. Нельзя спать. Вчера задремал — едва не обчистили. Заставил себя открыть глаза, уставился в лица напротив. Ничего особенного. А вот девушка… Без кольца. Не замужем. Парня, скорее всего, тоже нет. Лет двадцати пяти. Одежда простая, но если подкраситься, приодеться — могла бы быть симпатичной. Никому не нужна, как и он. Учительница или библиотекарша. Взгляд строгий, смотрит мимо своего отражения в окне. Да и не на что смотреть. А ведь это шанс.
Через две остановки она поднялась к двери. «Неплохо», — оценил он её стройные ноги. Пассажиры заслонили её. Он встал, чтобы не потерять. Поезд остановился, девушка вышла, а Игнат замешкался. Входящие оттеснили его назад.
Голос диктора объявил закрытие дверей. Он рванул вперёд, расталкивая людей. Дверь скользнула по спине, захлопнулась. Оглушённый грохотом уходящего поезда, он закрутил головой в поисках той девушки. Она шла к эскалатору.
Он спустился на ступеньку ниже, не сводя с неё глаз. Он хоть и потрёпанный, но ещё ничего собой представляет. Войти в доверие, перекантоваться у неё пару дней — пока не придумает что-то. Выспаться на чистом белье, прийти в себя. Даже без секса сойдёт. Хотя… если получится — почему бы и нет?
Она вышла на улицу и направилась к хрущёвкам. Он шёл на расстоянии. Уже смеркалось, людей почти не было. Она должна слышать его шаги. Но девушка не оглядывалась. Задумалась что ли?
Она свернула за угол. Он выждал три глубоких вдоха и пошёл за ней.
Девушка открывала дверь подъезда. «Чёрт, забыл про домофон!» — внутренне охнул Игнат. Неужели план сорвётся?
Но дверь не захлопнулась. Он вошёл, благодаря судьбу. Шаги на лестнице — он пошёл следом, считая этажи. Скрип замка. Он вскочил на последний пролёт и вылетел на площадку.
Девушка уже открывала дверь, но услышала его и обернулась. «Всё, сейчас захлопнется…» — Сердце упало. Их взгляды встретились. В её глазах не было страха. Она ждала, что он скажет.
— Извините, я ошибся этажом, — выдавил он первое, что пришло в голову.
Девушка держала дверь, не двигаясь.
— Вы поэтому шли за мной от метро? Почему не подошли раньше?
Она оказалась догадливее, чем он думал. Заметила.
— Простите. Мне… некуда идти. Три ночи на вокзале. Мне бы пару дней прийти в себя. Я не вор.
— У меня брать нечего, а в подъезде камеры. Вас быстро найдут, если что.
Он растерянно моргал.
— Что стоите? Заходите. — Она отпустила дверь.
— Ванная там. Умойтесь. Я поставлю чайник, — сказала она и скрылась в квартире.
Игнат зашёл в ванную. Сердце ликовало — получилось! Теперь главное — не спугнуть. Он умылся, подмигнул своему отражению. На кухне его ждала тарелка супа. Он старался есть медленно, но опустошил её слишком быстро.
— Ещё? — спросила девушка.
— Если можно.
Вторую тарелку ел спокойнее. После чая его начало клонить в сон.
— Я постелю вам здесь, на раскладушке, — она не спрашивала, просто сказала.
— Я бы иИгнат лёг и закрыл глаза, впервые за долгое время чувствуя, что где-то в этом мире всё ещё есть для него место — маленькое, тёплое, и пока ещё не утраченное.