— Не дозвонилась… — Варвара вздохнула и отложила телефон на тумбочку.

В палате витал лекарственный запах, холодный и стерильный. За окном серый питерский вечер размывал желтизну стен. На соседней койке тихо лежала старушка.

Телефон молчал: ни слова от Ульяны, ни от зятя. Хотя бы смайлик — но нет.

— Опять дочке звоните? — шевельнулась соседка. — Может, беда какая?
— Третий раз за день, — вздохнула Варвара. — Утром ещё буркнула: «Занята, со свекровью по магазинам». А теперь — тишина.
— Она знает, где вы?
— Угу.

Варвара уставилась в потолок, но слова прорвались сами:

— Завтра операция. Пустяк, но… хочется услышать родной голос. Хоть «не волнуйся». А она — за сковородкой для чужой кухни бегает.

Соседка зашуршала мятными конфетами. Варвара отвернулась к стене и вспомнила, как Ульяна летела домой с сияющими глазами. Как пекли ватрушки и смеялись до слёз. Как на даче поливали георгины, а дочь тараторила про пацанов, учёбу, подруг.

Теперь…

Три года замужества — и Ульяну будто подменили. Жила по указке свекрови. Та кашлянет — дочь уже мчится в аптеку. Мать довольствуется крохами внимания. Если Ульяна и заглянет — уткнётся в телефон, не слыша ни слова.

Операция прошла гладко. Только слабость, сухость во рту. Телефон молчал.

Выписали неожиданно. Варвара позвонила дочери:

— Мам, ты бы предупредила! Я Наталье Сергеевне обещала в «Ленту» съездить. У неё спина… Бери такси, я скину тысячу рублей.
— Не надо, — отрезала Варвара.

Оделась медленно, соседка вызвала «Яндекс.Такси». Дом встретил пустотой: муж Сергей в командировке.

Заварив чай, Варвара разревелась. Не от швов — от обиды, которая не имела названия.

Предательство.

Ульяна позвонила через две недели:

— Мам, привет! Слушай, ИНН не у вас? Для вычета нужен.
— У нас, — Варвара сжала трубку. — Я, кстати, жива. Почти здорова.
— Ну я же такси предлагала! Дела…
— Ладно, — прошептала Варвара. — Всё уже.

Но «всё» означало «всё кончено».

На день рождения Сергея Варвара испекла медовик, поставила селёдку под шубой. В прихожей — лишние тапки.

Ульяна приехала одна. В шесть, с дежурным букетом и тортом «Прага».

— Я ненадолго. Серёжа ждёт у метро.

Сергей обнял её неловко:

— Ну… хорошо, что зашла.

Дочь уткнулась в телефон, не замечая ни чая, ни взглядов. Через полчаса заковыляла к двери:

— Всё, побежала!

Дверь захлопнулась. Холодильник перестал гудеть.

— Хоть так заглянула, — пробормотал Сергей.

Ночью Варвара листала ВКонтакте: фото Ульяны с чужой собакой, у камина свекрови. Улыбки — для других.

Она удалила приложение. Не со зла — просто сдалась.

На скамейке у дома соседка Тоня фыркнула:

— Видела твою Ульяну в «О’Кей»! Запыхалась, с мешками под глазами. Улыбается, как покерная карта.

Варвара усмехнулась:

— Значит, надо.

— У моей племянницы так же. Теперь у мамы на погосте цветы носит — поздно.

Дома Варвара месила тесто, когда в дверях возникла Ульяна. С эклерами, виноватым взглядом.

— На минутку. У свекрови ремонт.

Чайник зашипел. Варвара смотрела прямо:

— Отец день рождения отмечал — ты на 27 минут заскочила. А вечером уже с их болонкой играешь.

— Мам, хватит считать минуты!

— Тянет только к тем, кому надо нравиться. А мы — свои. Можно не стараться.

Тишина.

— Значит, зря пришла?! — Ульяна вскочила.

— Живи как хочешь. Вычеркивай нас.

Дверь грохнула. Варвара не подошла к окну.

На даче Сергей качался в кресле, соседский пацан поливал клубнику.

— Вернётся? — спросил муж.

— Когда что-то понадобится.

Ветер пахнет мокрой землёй. «Насильно мил не будешь», — думала Варвара. Они научились жить без ожиданий.