— Ты меня больше не любишь, да? Признайся уже. Иначе бы родила, — бросил Игорь, не поднимая глаз на жену.
Он сидел на кухне в застиранном халате, кликал мышкой, вроде бы смотрел что-то в интернете, но взгляд был пустым. На самом деле он ждал её ответа, который копился, как туча перед грозой.
Она замерла у раковины с тарелкой в руке. Вода капала на пол, и так же медленно переполнялось её терпение.
— То есть если я не хочу ребёнка — значит, не люблю тебя? Ты серьёзно так думаешь? — спросила Людмила ровно, но с нажимом.
Игорь пожал плечами, закрыл ноутбук и вздохнул. На лице читалась усталость — он задолбался от этих разговоров, но сдаваться не собирался.
— Ну а как ещё это объяснить? У нас всё есть, мы вместе, любим друг друга. Но стоит заговорить о ребёнке — ты сразу в стену упираешься. Дети — это же нормально. Это продолжение нас. Разве нет?
— У нас всё есть? Серьёзно? — переспросила Людмила. — И где, интересно, у нас место для ещё одного ребёнка? В той комнате, где мои сыновья на двухъярусной кровати? Или в нашей спальне, где мы втроём с твоей дочкой? Или кто-то из детей будет на кухне жить, чтобы тебе угодить?
— Продадим эту двушку, хватит на трёшку, — начал он. — Я возьму подработки, будет маткапитал, декретные. Мы ж не вчера поженились, справимся.
Людмила прищурилась. Мать предупреждала её никогда не продавать свою квартиру в браке — останешься ни с чем. Долю потом не отсудишь, не продашь. Поэтому даже слушать про это она не хотела.
— Ты правда думаешь, что маткапитал дают сразу в роддоме? — она горько усмехнулась. — Или что трёшки даром раздают? И что ты сразу найдёшь подработку, сидя целый день за компом? Игорь, я не упрекаю. Мне нравится наша жизнь. Но давай смотреть на вещи трезво.
— Всё изучил. Маткапитал можно на ипотеку сразу пустить. А с остальным разберёмся. Деньги от продажи твоей квартиры…
— Зачем так сложно? — перебила Людмила. — Нам и так плохо живётся?
Он встал, мрачно прошелся по кухне. Взял чашку, потом передумал, поставил обратно. Видно было — руки просто не знали, куда деться. Потом облокотился о подоконник и уставился в темноту за окном.
— Может, ты просто устала? — тихо сказал он. — От детей, от работы, от меня… Может, тебе просто ничего не хочется.
Людмила отвернулась. Близко к правде, но не в точку.
— Я устала, да. Но не от тебя. У нас и так трое детей на двоих. Твоя Алиса, мои Артём и Данила. Школа, кружки, готовка, один комп на всех… Тебе мало? — она искренне не понимала, чего ему не хватает.
— Я бы всё взял на себя. Люди и на меньшие деньги рожают. И счастливы, — упрямо парировал Игорь. — А ты будто не даёшь мне шанса. Я хочу ребёнка от тебя. Нашего. Потому что люблю.
От этих слов внутри задрожало. Потому что Людмила чувствовала — Игорь, может, сам не осознаёт, но говорил он не о любви. Как ребёнок, требующий игрушку, просто чтобы проверить: «А ты меня любишь?»
Когда-то всё было иначе. Когда Игорь появился в её жизни, он казался подарком судьбы. После Сергея с его любовницами, скандалами и алиментами, выбитыми через суд, Игорь выглядел надёжным.
Он говорил по душам, не убегал от проблем, сам предлагал помочь, если что-то ломалось. Не лез в её прошлое, не пытался переделать. И главное — сам растил дочь после развода.
Такой контраст с беспонтовым Сергеем, что Людмила не могла не влюбиться.
Но теперь это казалось осколками прошлого. Тогда он был взрослым. А теперь зациклился: «Любишь? Тогда роди. Нет? Значит, не любишь!»
Вечером в спальне она листала ленту в телефоне, а он лежал рядом, уставясь в потолок. В соседней комнате сыновья смотрели «Гарри Поттера» перед сном.
— Ну и что, что в чулане! Зато своя комната! — смеялся Артём.
Людмила хмыкнула. Всё было очевидно даже детям. Но не мужу.
— Игорь, — тихо сказала она, — давай не будем больше спорить. Я подумаю. Но сначала схожу к врачу, проверюсь. В моём возрасте не всё так просто. Нам ведь уже за сорок.
Он повернулся, удивлённо поднял бровь.
— Правда пойдёшь?
— Пойду. Если хочешь — даже справку покажу.
Он обнял её, поцеловал в щёку и уснул быстро. А она лежала и думала — может, и покажет. Только не ту справку, которую он ждёт.
…Утро началось не с кофе, а с запаха больницы. Людмила сидела в коридоре, разглядывая стерильные стены. В голове — пустота.
Врач оказалась спокойной женщиной лет пятидесяти. Осмотр, УЗИ, анализы. На повторной консультации та замялась, подбирая слова.
— У вас, Людмила Николаевна, возрастные изменения. Не критично, но есть риски. Беременность возможна, но… крайне нежелательна. Сначала нужно подлечиться.
Людмила слушала и чувствовала — не страх, а облегчение. Как будто кто-то выключил фоновый шум.
— Спасибо, — улыбнулась она.
Врач удивилась, но расспрашивать не стала.
Дома Игоря ещё не было. Только следы — ноутбук на столе, кружка с кофейным осадком, крошки. Людмила автоматически всё убрала. Странно, но сейчас это её не раздражало, а успокаивало.
Вечером он вернулся. Ели молча. Сыновья в своей комнате спорили, кто круче — Человек-паук или Бэтмен. Дочка Игоря смотрела мультики в телефоне.
— Ну что, как у врача? — спросил он небрежно, но в голосе дрожал вопрос.
Людмила собралась с духом. Врать не любила. Но и рожать по приказу — тоже.
— Мне нельзя, Игорь. Противопоказано. По-женски и не только. Врач сказала — лучше не рисковать.
Он замер. Отложил ложку, сделал глоток воды. Пальцы слегка дрожали.
— Совсем нельзя?
— Совсем. Ни сейчас, ни потом.
Он кивнуИгорь молча вышел из комнаты, и Людмила поняла — он не слышит её, а только себя, и это конец.
