Бери свою мать и уходите холодно сказала невестка, стоя в роддоме у окна.

Алё, Люба, как ты? Анна Петровна прижала телефон к уху, присаживаясь на край дивана. Схватки начались?

Да, мам, но пока слабые. Врач сказал, что время ещё есть, но лучше ехать в больницу.

Конечно, я уже собрала сумку. Дима с работы выезжает?

Да, он уже в пути. Мам, только вы там… не волнуйтесь слишком, ладно?

Анна Петровна улыбнулась. Люба всегда думала о других, даже когда самой нужна была поддержка.

Хорошо, дочка. Скоро будем.

Она повесила трубку и быстро оделась. В сумке лежали яблоки, сушки и термос с чаем всё, что могло пригодиться в долгом ожидании.

Дима приехал через полчаса, взволнованный и торопливый.

Мам, быстрее, помог ей сесть в машину. У неё схватки уже каждые семь минут.

Спокойно, сынок, Анна Петровна положила руку ему на плечо. Первые роды дело небыстрое. Успеем.

Но внутри она волновалась не меньше. Люба была хрупкой, и беременность давалась ей тяжело токсикоз, отёки, скачки давления. Врачи уверяли, что всё в норме, но материнское сердце не обманешь.

В роддоме их встретила медсестра строгая женщина с пронзительным взглядом.

Роженица? бросила она, не отрываясь от бумаг.

Да, вот она, Дима подвёл Любу под руку.

Документы, обменная карта. Родственники ждут внизу.

Любу увели, а Анна Петровна с сыном остались в шумном холле. Вокруг толпились люди мужчины с цветами, женщины с пакетами, все с одинаково напряжёнными лицами.

Мам, как думаешь, долго будет? Дима расхаживал между стульями.

Кто его знает. Когда ты рождался, я сутки мучилась.

Сутки?! он побледнел.

Ничего, зато какой богатырь получился, попыталась шуткой снять напряжение.

Прошло два часа. Дима звонил на пост каждые полчаса, но информации не было только «всё идёт по плану».

Может, тебе домой сходить? предложила Анна Петровна. Переоденешься, перекусишь.

Нет, мам, не могу. Вдруг что-то случится?

Что может случиться? Люба крепкая, справится.

Но сын не успокаивался курил на улице, возвращался с покрасневшими от холода щеками.

К вечеру вышла акушерка.

Родственники Ковалёвой?

Они вскочили.

Мы! Как она? Родила?

Пока нет. Раскрытие медленное, будем стимулировать.

Это не опасно? встревожилась Анна Петровна.

Обычная практика, отмахнулась та.

Дима забеспокоился:

Мам, а вдруг кесарево?

Если нужно сделают. Главное, чтобы оба были здоровы.

Ночью Анна Петровна задремала на стуле, укрывшись плащом. Дима не спал курил, звонил, снова курил.

Утром акушерка наконец улыбнулась:

Поздравляю, дедушка с бабушкой! Девочка, 3250 граммов.

А Люба? спросили в один голос.

В порядке. Устала, но держится молодцом.

Дима обнял мать, и они оба расплакались.

Дедушка, прошептала Анна Петровна, вытирая слёзы. Представляешь, Димуш, ты теперь отец!

А ты бабушка, он сиял. Наша кроха родилась!

К обеду им разрешили подняться в палату. Люба лежала бледная, но счастливая, прижимая к груди маленький свёрток.

Посмотрите, какая красавица, прошептала она.

Анна Петровна заглянула в сморщенное личико.

Ах ты, моя золотая, улыбнулась. Вылитый папа.

Мам, ну как же, засмеялась Люба. Ей же всего несколько часов!

А я вижу. Носик его, глазки. Правда, Димуш?

Сын стоял как заворожённый, боясь прикоснуться.

Возьми её, предложила жена.

А я не уроню?

Не уронишь, рассмеялась Люба. Ты же теперь папа.

Он осторожно принял дочку. Малышка зевнула и заснула.

Как назовём? спросил.

Договаривались же Машенька, ответила Люба.

Машенька, повторила Анна Петровна. Красиво.

Они просидели в палате до вечера, передавая малышку из рук в руки, строя планы. Анна Петровна уже представляла, как выберет коляску, обустроит детскую.

Люба, может, я к вам поживу первое время? предложила. Помогу с малышкой.

Невестка улыбнулась:

Конечно, мам. Будет спокойнее.

Вот и хорошо. Завтра начну готовить комнату. Дима, обои надо переклеить слишком яркие.

Мам, да рано ещё, осторожно сказал сын. Люба ведь только родила.

Как рано? Через неделю выпишут, а комната не готова!

Вошедшая медсестра прервала их:

Посещения закончены.

Анна Петровна поцеловала Любу в лоб:

Отдыхай, дочка. Завтра приедем.

Дома она не могла уснуть от счастья. Внучка! Её маленькая Машенька!

Утром Анна Петровна отправилась в магазин. Купила распашонки, пелёнки, игрушки. Потратила почти всю пенсию, но не жалела для внучки ничего не жалко.

Дима, увидев покупки, покачал головой:

Мам, зачем столько? Родители Любы тоже что-то купят.

Пусть покупают. Всё пригодится. Кстати, где они? В роддом не приезжали?

Они же в Сочи, помнишь? Отдыхают.

Ах да. Ну ничего, нашей любви хватит.

На следующий день Люба встретила их расстроенная.

Что случилось? встрепенулась Анна Петровна.

Врач сказал, у Машеньки желтушка. Выпишут не скоро.

Это опасно? испугался Дима.

Нет, обычное дело. Но лежать ещё неделю.

Ничего, успокоила Анна Петровна. Под лампой полежит, всё пройдёт.

Машенька спала под синим светом, крошечная и беззащитная. Анна Петровна не могла наглядеться.

Люба, кормишь грудью?

Пытаюсь, но молока мало. Докармливаем смесью.

Ничего, наладится. Главное не нервничать.

В палате были ещё три мамы. Одна, Ольга, подружилась с Любой.

Это ваша свекровь? спросила она, когда Анна Петровна отошла.

Да. Очень мне помогает.

Вам повезло, вздохнула Ольга. А моя только критикует.

Анна Петровна услышала и тепло улыбнулась. Значит, её старания ценят.

Дни в роддоме сливались воедино. Анна Петровна приезжала к утру, уходила поздно. Приносила еду, сидела с внучкой.

Мам, вы не устали? спрашивала Люба.

Что ты! Для вас ничего не жалко.

Через пять дней врачи разрешили выписку. Анна Петровна сияла:

Люба, я всё приготовила! Кроватку, ванночку.

Спасибо, мам. Без вас я бы не справилась.

Дома Анна Петровна хлопотала без устали: грела бутылочки, меняла подгузники.

Мам, отдохните, предлагала Люба.

Что ты! Тебе нельзя напрягаться.

Но постепенно она замечала невестка становилась замкнутой.

Люба, что-то не так?

Всё нормально. Просто устала.

От чего? Ты же почти ничего не делаешь!

Вот именно поэтому, тихо ответила Люба.

Анна Петровна не поняла. Разве можно уставать от отдыха?

Напряжение росло. Люба хотела сама купать дочку, но свекровь не разрешала:

Ты спину потянешь! Я сама.

Но это же мой ребёнок…

Конечно твой. Но у меня опыт.

Люба замолкала, но в глазах читалась обида.

Однажды ночью Машенька заплакала. Анна Петровна, как всегда, встала первая.

Что случилось, золотко?

Но Люба тоже подошла:

Дай мне. Она голодная.

Может, смесь лучше? Молока у тебя мало.

Мам, врач сказал грудное вскармливание важнее.

Анна Петровна неохотно передала внучку. Люба устроилась в кресле, а свекровь стояла рядом.

Ты неправильно держишь. Голову выше.

Мам, пожалуйста, не надо.

В голосе невестки дрожали слёзы.

Люба, что с тобой?

Я устала. Хочу сама заботиться о дочке. А ты всё делаешь за меня.

Но я же помогаю!

Помощь это когда спрашивают. А ты не даёшь мне даже попробовать.

Игорь, проснувшись, застал их в слезах.

Мам, Люба права. Ей нужно научиться быть матерью.

Значит, я мешаю? обиделась Анна Петровна. Хорошо, я уеду.

Она заперлась в комнате, чувствуя себя ненужной.

Утром Люба постучала:

Мам, поговорим?

Она села на кровать с Машенькой на руках.

Я не хотела тебя обидеть. Ты нам очень помогаешь.

Но вы сказали, что я мешаю.

Нет. Я сказала, что хочу участвовать. Давай договоримся: ты помогаешь по дому, а с Машенькой я. Но если понадобится совет спрошу.

Анна Петровна молча кивнула.

Первые дни по новым правилам давались тяжело. Руки сами тянулись поправить одеяльце, но она сдерживалась.

Однажды ночью Машенька заходилась в плаче. Люба не могла её успокоить.

Дай я попробую, предложила Анна Петровна.

Она взяла внучку, покачала, погладила спинку плач стих.

Как ты это делаешь? удивилась Люба.

Опыт, дочка. Твой Дима тоже орал.

Научи меня, пожалуйста.

И Анна Петровна стала делиться знаниями. Показывала, как держать при коликах, как массировать животик.

Люба училась, пробовала получалось всё лучше.

Спасибо, мам, сказала она однажды. Без тебя я бы не справилась.

Ты прекрасная мать, дочка. Просто нужно время.

Так они нашли баланс.

Прошли недели. Машенька росла, начинала улыбаться.

Как-то раз приехали родители Любы загорелые, отдохнувшие.

Какая красотка! воскликнула мать Любы, хватая внучку.

Анна Петровна почувствовала укол ревности, но промолчала.

Гости ушли, пообещав навестить завтра.

Но на следующий день разговор принял неожиданный оборот.

Почему Анна Петровна до сих пор тут? спросила мать Любы шёпотом.

Она нам помогает.

Месяц прошёл. Молодым нужно личное пространство.

Анна Петровна услышала и сжалась. Значит, она лишняя.

Вечером она подошла к Любе:

Может, мне пора домой?

Почему? Ты же слышала маму?

Слышала. И, возможно, она права.

Но мне с тобой спокойнее, призналась Люба.

Игорь, вернувшись с работы, поддержал жену:

Мам, оставайся. Пока Любе нужна помощь.

Но родители Любы не унимались. Каждый визит новые намёки:

Люба уже окрепла. Пусть учится сама.

Однажды ночью у Машеньки поднялась температура.

Скорую! запаниковала Люба.

Подожди, Анна Петровна осмотрела внучку. Зубки, кажется.

Приехавший врач подтвердил: зубки режутся рано, но не страшно.

Люба посмотрела на свекровь новыми глазами:

Мам, прости меня. Ты была права.

Анна Петровна улыбнулась:

Главное, что с Машенькой всё хорошо.

В ту ночь они сидели втроём у кроватки мама, бабушка и отец. И каждый понял: личное пространство подождёт. А семья это здесь, рядом с маленькой девочкой, которая связала их навсегда.