**Дневниковая запись**
Узнав, что родители приедут в гости, богач умолял бездомную девушку сыграть роль его невесты всего один вечер. Когда она вошла в ресторан, его мать не поверила своим глазам…
Ты совсем с ума сошёл? чуть не закричала она, отшатнувшись, будто её поймали с поличным. Я? В этом? Изображать твою невесту? Вчера я ещё копала еду из мусорного бака!
Он спокойно щёлкнул замком, закрыв дверь, устало прислонился к стене и сказал:
Тебе нет причин отказываться. Я заплачу больше, чем ты можешь представить. Всего один вечер. Будь моей невестой. Для них. Для моих родителей. Это всего лишь игра. Спектакль. Или ты забыла, как играть?
Она молчала. Её пальцы в потрёпанных перчатках дрожали. Сердце стучало так, будто хотело вырваться наружу. «Может, это начало новой жизни? Или хотя бы конец старой боли?»
Так началась история, к которой никто не был готов.
Он был богат, как целая страна. Его звали Артём Волков. Молодой, строгий, с холодными глазами и невозмутимым лицом. Его имя украшало обложки бизнес-журналов, а фотографии попадали в списки самых влиятельных холостяков. Воспитание, деньги, власть всё было по учебнику. Но его родители, жившие в Германии, твердили одно:
Когда мы наконец увидим твою девушку? Почему ты её прячешь?
Они решили приехать без предупреждения. Завтра.
Артём не испугался он растерялся. Не потому, что боялся их осуждения, а потому, что не считал ни одну женщину достойной этой роли. Он презирал актрис. Не выносил фальшивых улыбок. Ему нужна была кто-то… настоящая. Или совсем не такая, как они ожидали.
В тот вечер он ехал по городу. Холод, пробки, вечерние огни. И вдруг заметил её у входа в метро, с гитарой и картонкой: «Я не прошу милостыню. Я прошу шанс».
Артём остановился. Впервые не проехал мимо.
Как тебя зовут?
Она подняла глаза. Голос был хрипловатый, но полный достоинства:
А тебе зачем?
Он слегка улыбнулся.
Мне нужна женщина, которая умеет выживать. По-настоящему. Живая. Без грима. Как ты.
Её звали Надя. 27 лет. За плечами детдом, побеги, годы на улице, реабилитация, холодные ночи и гитара. Её единственная правда.
На следующий вечер она стояла перед огромным зеркалом в номере отеля «Янтарь». Руки дрожали, когда она поправляла складки дорогого бархатного платья цвета морской глубины. Волосы, только что вымытые и уложенные, блестели. Макияж так подчеркнул её черты, что она сама себя не узнавала.
Они уже в ресторане, сказал Артём, поправляя запонки. Мы опаздываем на своё же счастье.
Думаешь, сработает?
Он долго смотрел на неё.
Думаю, ты единственная, кто сможет покорить мою мать.
В ресторане всё казалось под контролем. Почти.
Отец держался сдержанно, но внимательно. Мать женщина с изысканными манерами и острым взглядом, умевшая прочитать человека одним движением брови. Её глаза впились в девушку напротив.
Как ты познакомилась с моим сыном? спросила она.
Надя почувствовала взгляд Артёма. Он едва заметно кивнул.
В книжном, ответила она. Я уронила том Достоевского, он поднял… и мы оба рассмеялись.
Достоевского? женщина удивилась. Ты читаешь русскую классику?
В детстве. В детдоме библиотекарь разрешала брать даже самые сложные книги если мы обещали вернуть.
Повисла тишина. Мать Артёма медленно поставила бокал, не отрывая глаз от Нади. Слишком пристально.
В детдоме? переспросила она, и в голосе мелькнуло что-то неуловимое любопытство или отголосок старой боли.
И тут случилось то, чего никто не ждал.
Надя вдруг выпрямилась, собрала всё своё достоинство в кулак и твёрдо сказала:
Простите. Я вру. Я не ваша невестка. Не из книжного, а с улицы. Я бездомная. Просто женщина, которая устала быть чьей-то собственностью и сегодня впервые почувствовала себя человеком.
Вместо осуждения или скандала женщина в строгом костюме встала, подошла и обняла её.
Доченька… Я тоже когда-то начинала с нуля. Кто-то дал мне шанс. И я рада, что ты взяла свой.
Артём молчал. Он просто смотрел. И впервые понял: игра закончена. А настоящая жизнь только начинается.
Она сказала правду и получила не презрение, а объятия. Никто из них ещё не знал, что это только первый шаг. Мать Артёма оказалась удивительно чуткой в Наде она разглядела не обман, а силу духа. Отец остался холоден.
Это безумие, Артём,
