Два года прошло без весточки от дочери: она вычеркнула меня из своей жизни, а мне скоро будет 70
Два долгих года. Моя дочь не написала ни строчки. Словно растворилась. А я вот-вот переступлю порог семидесятилетия.
У нас во дворе все знают мою соседку, Галину Соколову. Ей 68, живёт одна. Иногда я заглядываю к ней с пирогами к чаю просто по-соседски. Она добрая, всегда элегантная, с улыбкой, любит вспоминать, как путешествовала с покойным мужем. Но о семье говорит редко. Однако в прошлое Рождество, когда я принесла ей, как обычно, гостинцы, она вдруг решила открыться. Та история до сих пор леденит мне душу.
В тот вечер Галина была непохожа на себя. Обычно живая, энергичная, она сидела, уставясь в пустоту. Я не стала расспрашивать, просто налила чай, разложила печенье и молча присела рядом. Она долго молчала, будто боролась с собой. Потом резко выдохнула:
Два года Ни звонка, ни открытки. Я пыталась дозвониться её номер больше не существует. Даже не знаю, где она теперь
Она замолчала. Казалось, перед её глазами проносились годы, целые десятилетия. Потом, словно прорвало плотину, Галина заговорила.
У нас была счастливая семья. С Сергеем мы поженились молодыми, но не спешили с детьми хотели пожить для себя. Его работа позволяла нам много ездить. Мы понимали друг друга с полуслова, смеялись, обожали наш дом, который обустраивали вместе. Он своими руками сделал нам гнёздышко просторную трёшку в центре Москвы. Мечта его жизни
Когда родилась наша Алина, Сергей будто заново родился сам. Носил её на руках, читал сказки, каждую свободную минуту проводил с ней. Я смотрела на них и думала: мне повезло больше всех на свете. Но десять лет назад Сергей ушёл. Он долго боролся с болезнью, мы потратили все накопления, чтобы его спасти. А потом тишина. Пустота. Как будто вырвали кусок сердца.
После смерти отца Алина отдалилась. Сняла квартиру, хотела жить одна. Я не возражала она взрослая, у неё своя жизнь. Она навещала меня, мы общались, всё казалось нормальным. Но два года назад она пришла и заявила, что хочет взять ипотеку на свою квартиру.
Я вздохнула и объяснила, что не могу помочь. Наши с Сергеем сбережения почти иссякли всё ушло на лечение. Моей пенсии хватает лишь на лекарства и коммуналку. Тогда она предложила продать квартиру. «Мы купим тебе однокомнатную на окраине, а остальное пойдёт на мой взнос».
Я не смогла согласиться. Дело не в деньгах в памяти. Эти стены, каждый уголок Сергей делал их сам. Здесь всё моё счастье, вся жизнь. Как я могу это отдать? Она кричала, что отец всё делал для неё, что квартира всё равно достанется ей, что я эгоистка. Я пыталась сказать, что просто надеюсь: однажды она вернётся сюда и вспомнит нас Но она не захотела слушать.
В тот день она хлопнула дверью. С тех пор тишина. Ни звонков, ни визитов, даже на праздники. Позже общая знакомая рассказала, что Алина всё же получила кредит и теперь пашет без отдыха на двух работах, в бесконечной гонке. Ни семьи, ни детей. Даже подруга не видела её полгода.
А я жду. Каждый день смотрю на телефон, надеясь, что он зазвонит. Но тишина. Я даже не могу ей позвонить она сменила номер. Наверное, не хочет меня видеть. Слышать. Должно быть, считает, что предала её, отказавшись тогда. Но мне скоро 70. Не знаю, сколько ещё осталось в этой квартире, сколько вечеров проведу у окна в напрасном ожидании. И не понимаю как могла так её обидеть.
