Мамочка, мне негде жить. Меня выкинули, будто собаку! Ты ты ведь не бросишь меня на улицу?
Эти слова прозвучали в телефонной трубке, когда Марина позвонила дочери, с которой последний раз «разговаривала» три года назад. И то разговор был лишь коротким обменом приветствиями в очереди у «Пятёрочки».
Вера, со Станиславом мы ведь не были женаты Он умер, всё досталось его детям. Они решили продать квартиру и выгнали меня. Представляешь? Я же их вырастила, заботилась, была им как мать всхлипывала Марина.
Вера молчала, шок всё ещё держал её в плену.
У тебя же есть квартира, ты одна там. Пусти маму пожить, а?
Слово «мама» для Веры всегда звучало почти как клевета, не вызывая тёплых ассоциаций.
Отеца Вера не знала, даже имени. Мать обходила эту тему стороной.
В детстве они жили втроём с бабушкой в её крохотной квартире в Москве. Теснота, постоянные перебои с горячей водой, обои в спальне, которые они принимали за «модный стиль». Позже Вера поняла, что это лишь отсутствие средств.
Мама постоянно исчезала: то в институте, то на работе, иногда пахло мужским одеколоном, шлейф менялся от «Альфа» к «Давидофф».
Мам, я так по тебе скучаю. Давай поиграем? просила Вера, когда Марина возвращалась домой поздней ночью.
Уже спи. Завтра будем играть, отмахивалась мать.
Но я так скучаю
Я тоже. Но жизнь тяжёлая штука.
Все разговоры обрывались, а «завтра» никогда не наступало.
Когда Вере было восемь, Марина познакомилась с Владиславом, разведённым отцом двоих детей. Это был редкий случай обычно такие знакомства обещают надёжность и ответственность.
Сначала всё шло гладко: рестораны, театр, иногда Вера ходила с ними. Мама начала улыбаться, реже кричала на бабушку.
Когда Марина объявила, что они переезжают к Владиславу, Вера радовалась: «Мама будет рядом, у меня будет полноценная семья». Мечтала о дружбе с детьми Владислава, совместных ужинах, просмотре мультфильмов, играх
Но в день переезда мечты разбились.
У Владислава была просторная трёхкомнатная квартира. Дети жили в отдельных комнатах и не собирались отказываться от привычного распорядка.
Я не буду с ней жить! закричала Ксения, ровесница Веры, когда в её комнату принесли раскладушку. Это моя комната! Моя!
Девочка бросилась в истерику: падала на пол, била ногами, рыдала. Владислав вяло пытался успокоить её, Марина даже не вмешалась.
Остался запасной вариант Артём, сын Владислава.
Она же девочка. Будет както нелепо, если мы будем жить вместе, сразу заявил он.
И он был прав. Артёму только четырнадцать, он жаждал свободы и личного пространства, а в его комнату пытались подселить незнакомую девочку.
О родительской спальне не говорили. Этот вариант ни Марина, ни Владислав не рассматривали.
Пока поживёшь здесь, пробормотала мать, помогая отцу перенести раскладушку на кухню. Пока брат и сестра не привыкнут. Потом разберёмся.
Жить «здесь» было почти невозможно.
Каждое утро Вера просыпалась в шесть, когда Владислав готовил себе кофе и яичницу. Ночью её будил Артём, устраивая незапланированные перекусы.
У неё не было собственного места в доме. Совсем.
Убери книги, мы ужинаем! Хоть бы спросила, прежде чем раскладывать тетрадки, ворчала Марина, когда Вера пыталась делать уроки за кухонным столом.
Вера складывала учебники обратно в рюкзак и шла читать в ванную, пока её не выгоняли оттуда.
Мам, мне кажется, будет лучше у бабушки, сказала Вера однажды. Там я никому не помешаю.
Марина, резав овощи для супа, не обернулась.
Если ты не смогла найти общий язык с детьми Может, так и будет лучше для всех, ответила она, пожав плечами.
После этого Вера задавалась вопросом: что с ней не так? Почему мать её не хочет видеть? Почему не приходит на первое сентября? Почему пропускает родительские собрания?
Она тихо спрашивала об этом у бабушки, но та лишь пыталась смягчить углы.
Мама тебя любит, просто посвоему. Люди разные, говорила она, пока Вера рыдала у её плеча.
Девочка чувствовала себя сиротой. Звонки от мамы раз в месяц. С 8м марта не поздравляла: «Ты ещё не женщина». Дни рождения иногда забывала. На Новый год дарила колготки, дешёвый набор косметики, блокнот.
Когда Вере исполнилось двадцать, бабушка умерла в один момент, не проснувшись. Вера растерялась, вызвала скорую, позвонила подруге, села на пол у кровати, обнимая себя.
Мама не приехала.
Вера, мне очень жаль, мне тоже тяжело, сказала Марина, когда дочь сообщила о смерти. Мы сейчас в Турции. Держись, зайка.
И зайка держалась. Документы, страховка, горбатый, памятник Всё это легло на Веру. Ей помогала подруга Лида, обзванивала агентства, успокаивала её, даже жила вместе первое время.
Незадолго до того бабушка переписала квартиру на внучку.
Ты у меня хорошая девочка, меня не выгонишь. Тебе нужен свой уголок. Не хочу, чтобы тебе пришлось бегать по судам, твёрдо сказала она.
С тех пор прошло почти пять лет. Вере пришлось бросить университет, хотя она поступила на бюджет. Работала продавцом, потом в доставке, а затем администратором в стоматологической клинике. Оставалась лишь Лида, остальные друзья растворились в семейных буднях и других городах.
Вдруг вновь появилась Марина потерянная, несчастная, уверенная, что дочь ей чтото должна.
Вера нервно сглотнула, шок сменился яростью.
Чтобы называться мамой, надо участвовать в жизни ребёнка. Тебя не было на моём выпускном, ты не интересовалась, как я сдавала экзамены. Не навещала меня в больнице, когда у меня были проблемы с сердцем и грозила операция. А теперь ты вдруг требуешь, что ты мать? фыркнула Вера. Ты мне мама только на бумаге, а не в жизни.
Но я же не бросала тебя, неуверенно возразила Марина.
Именно бросила! Иди теперь к тем, кого воспитывала всё это
