**Расвод ради любви**
— Лида! Ты совсем с катушек спрыгнула?! — Сергей швырнул на стол документы, отчего по кухне звякнули разлетевшиеся ложки. — Двадцать три года! Двадцать три года бок о бок, а ты мне теперь разводные бумаги суёшь? За что?!
— За то, что я наконец узнала, что такое любовь, — тихо ответила Лидия, не поднимая глаз. — И поняла, что между нами её не было. Никогда.
— Да ты что несёшь?! — Сергей схватился за виски. — У нас дом, семья, внуки! Какая ещё любовь в пятьдесят лет? Тебе сказки подавай?
Лида медленно подняла на него взгляд. В её глазах не было гнева — лишь усталость и твёрдость, которой он раньше не замечал.
— Именно в пятьдесят, Серёжа. Потому что завтра может не наступить.
Она собрала ложки, поставила чайник. Те же движения, что и всегда, но будто освобождённые от невидимой тяжести.
— Кто он? — глухо спросил Сергей, опускаясь на стул. — Ну? Кто этот… твой ухажник?
— Олег. Преподаёт литературу в университете.
— Литературу! — фыркнул муж. — Ну конечно! Стихи тебе читает, наверное? И ты, дура, повелась?
Лида налила чай, села напротив. За окном хлестал дождь, и стёкла плакали мутными слезами.
— Знаешь, что он сказал мне при первой встрече? — проговорила она. — «У вас удивительные глаза». Представляешь? За двадцать три года ты ни разу не сказал мне ничего подобного.
— Глаза? — растерянно переспросил Сергей, вглядываясь в её лицо. — Да что в них особенного?
— Вот именно, — грустно улыбнулась она. — Что особенного в глазах, которые смотрели на тебя каждый день? Что особенного в женщине, которая родила тебе сына, строила этот дом, варила борщи?
Сергей отхлебнул чай, поморщился.
— Горький.
— Сахар на столе, — автоматически ответила Лида, затем поправилась. — Впрочем, теперь сам будешь класть.
Тишину нарушал только тиканье часов — подарок свекрови на юбилей свадьбы.
— А Сашка что скажет? — наконец выдавил Сергей. — У него семья, дети… Какой пример ты подаёшь?
— Саша уже знает. Я ему вчера всё рассказала.
— И?
— Обнял и сказал: «Мама, будь счастлива». Вот и всё.
Сергей сжался, будто от удара.
— Значит, вы уже всё решили. Против меня.
— Не против тебя, Серёжа. За себя. Впервые — за себя.
Лида подошла к окну. Дождь усиливался, превращаясь в сплошную стену воды.
— Помнишь, как мы познакомились? — спросила она. — В парке, на скамейке. Ты подошёл, сказал: «Место свободно?» А через месяц уже делал предложение. Я думала — это судьба.
— И что теперь? Я плохой муж оказался?
— Не плохой. Ты просто… привык. К женщине, которая не мешает. Которая утром подаёт рубашку, а вечером — ужин. И я была такой. Двадцать три года.
Сергей встал, подошёл к ней.
— Лид, ну что за бред? Я же тебя любил! Да мы всё вместе прошли! Квартиру получали, дачу строили, сына растили…
— Строили, растили, получали, — повторила она. — А любили? Ты уверен?
— Конечно!
— Когда в последний раз ты мне говорил «люблю»? Не помнишь? А я помню. Когда у меня аппендицит был. Ты испугался, что я умру.
Сергей открыл рот, но слова застряли.
— И знаешь что страшнее всего? — продолжила Лида. — Я сама забыла, что такое любовь. Думала, это когда удобно. А оказалось — нет.
— А с этим… Олегом… тебе неудобно?
Она повернулась к нему. В её глазах горел свет, которого Сергей не видел годами.
— С Олегом мне страшно, Серёжа. Страшно и радостно. Когда он звонит, я теряю счёт времени. Когда он смотрит на меня, кажется, земля уходит из-под ног.
— Это… возрастное. Пройдёт.
— Может, и пройдёт. Но я хочу это почувствовать. Хочу, чтобы мужчина смотрел на меня не как на кухарку, а как на женщину.
Сергей опустился на стул, сгорбился.
— А если он тебя бросит? Что тогда?
— Тогда я останусь одна. Но это будет честнее, чем жить с человеком, который меня не видит.
— Я вижу тебя!
— Правда? — Лида села напротив. — Тогда скажи, какого цвета моя кофта?
Сергей растерялся.
— Ну… голубая?
— Сиреневая. Купила месяц назад. Думала, может, заметишь.
— Какая разница?
— Для меня — есть. И для Олега тоже.
В прихожей щёлкнул замок. Вернулся Саша.
— Привет! — крикнул он, стряхивая с куртки капли. — Что-то вы тихие… — Он замолчал, увидев их лица. — Что-то случилось?
— Мать с ума сошла, — буркнул Сергей. — Разводиться собралась. В пятьдесят лет.
Саша повесил куртку, сел за стол.
— Мам, ты ему сказала?
— Сказала.
— Пап, ну и как ты?
— А как я должен быть?! — взорвался Сергей. — Жена заявляет, что двадцать три года — зря! Что какой-то учитель её лучше понимает!
Саша налил себе чай.
— Папа, а ты маму любишь?
— Ну конечно!
— Когда в последний раз говорил ей это?
Отец и сын смотрели друг на друга. Сергей первый опустил глаза.
— Мужчины не болтают попусту. Они делами показывают.
— Какими делами? — тихо спросила Лида.
— Как какими? Деньги ношу, не пью, семью обеспечиваю…
— Это не любовь, папа, — вздохнул Саша. — Это обязанности.
— Ты тоже против меня?
— Я за то, чтобы мама была счастлива. Разве ты не хочешь того же?
Сергей хотел ответить, но слова застряли. Он оглядел кухню — жёлтые обои, знакомые чашки, лицо жены.
— Не знаю, — честно сказал он. — Не задумывался.
— А мама задумалась. И поняла, что нет.
Лида взяла его за руку.
— Серёжа, я не хочу тебя обидеть. Ты хороший человек. Но мы… мы просто существовали рядом. Как соседи.
— А разве это плохо?
— Не плохо. Но и не достаточно. Уже не для меня.
Сергей выдернул руку, встал.
— Значит, окончательно?
— Окончательно.
— И ты… к нему переезжаешь?
—— Нет, сначала поживу у тёти Маруси в Тверской, пока не разберусь в себе, — ответила Лида, а за окном последние капли дождя сверкали на солнце, словно слезы, которые больше некому было вытирать.
