Там, где нежность считают слабостью
—Зачем трехлетнему ребенку букет роз? — Света наклонилась к вазе, вдыхая сладкий аромат. — Не понимаю тебя. На эти деньги можно было заказать именинный торт или пригласить клоунов.
—Ты и не поймешь, — прошептала Оля.
В комнату вбежала маленькая Варя и потянула мать за подол платья. Сегодня ей исполнилось три года, и Оля с удивлением почувствовала, как быстро пролетело время.
—Что хочешь, солнышко? — Оля ласково провела рукой по волосам дочери, поправляя бант.
Варя молча указала в сторону гостиной, где на столе стоял огромный торт.
—Нет, сначала подождем гостей. Бабушка с дедушкой уже на подходе. Потерпи, родная.
Девочка надула губки и недовольно потопала обратно. Света снова наклонилась к цветам.
—Пахнут потрясающе… Сколько отдала?
—Три тысячи, — равнодушно бросила Оля.
—Объясни мне, в чем смысл дарить детям цветы? — Света приподняла бровь. — Им в таком возрасте нужны конфеты и игрушки. Даже игрушки уже не в радость, а уж цветы…
—Не могу объяснить, Свет. Это мое решение. А конфеты и игрушки я и так покупаю.
Оля взглянула на пустой дверной проем, откуда только что убежала Варя.
«Три года… Не может быть…» — в голове пронеслось, как молния. Сердце сжалось. Уже три года, а Варя так и не говорит. Оля резко встряхнула головой, пытаясь прогнать тревожные мысли, но было поздно — страх уже накрыл ее с головой.
—А где наша именинница? — в коридоре раздался звонкий голос матери, и через секунду в комнату вошли родители. — Дверь нараспашку оставила?
—Я знала, что вы вот-вот приедете, — улыбнулась Оля.
—Привет, золотце! — Бабушка подхватила внучку на руки и крепко прижала. — Какая ты сегодня красивая!
—Она всегда красивая, — тихо сказала Оля.
Отец подошел к дочери и молча кивнул. Вот и все поздравление, на которое они с Варей могли рассчитывать. Простой кивок.
—О, смотри, Таня, наша дочь опять деньги на ерунду тратит, — саркастично заметил отец.
—Сережа, не начинай… — мать попыталась остановить его.
—Блажь у тебя, — не унимался он.
—Пап, пожалуйста, — взмолилась Оля, бросая взгляд на Варю. — Не сейчас.
—Ладно, ладно… — отец махнул рукой и направился в гостиную.
Варя, словно почувствовав напряжение, прижалась к бабушке, спрятав лицо в ее плече.
—Ну вот, напугали ребенка, — мать укоризненно посмотрела на Олю.
—Я ничего не говорила, — сухо ответила та и вышла из комнаты.
Гости сели за стол. Оля суетилась на кухне, расставляя последние блюда. Отец молча ковырял вилкой в тарелке.
«Опять что-то не так…» — мелькнуло у Оли.
—Папа, все нормально? Не вкусно?
—Сойдет, — бросил он и демонстративно отставил тарелку.
Оля, держа в руках большое блюдо, посмотрела на отца и решила промолчать. Но, видимо, ссоры было не избежать.
—Ну что, когда ты займешься ребенком? — спросил он.
—О чем ты? — Олю сковало ледяное напряжение.
Пальцы впились в край блюда, и она едва разжала их, чтобы поставить его на стол.
—Ребенку три года, а она молчит. А ты ей цветы даришь.
—Пап, ты же знаешь, что я делаю все возможное. Бегаю по врачам, вожу на занятия…
—Сережа, хватит, не при ребенке! — мать дернула мужа за рукав, но он отстранился.
—Ты вообще думаешь о ее будущем? Ты в ее возрасте стихи читала, а она…
Оля почувствовала, как кровь ударила в виски. Руки дрожали, но не от страха — от бешенства. Варя испуганно смотрела на мать. Света, догадавшись, что надо увести ребенка, шепнула:
—Варечка, пойдем, подарки развернем, — и увела ее из-за стола.
В гостиной повисла гробовая тишина.
—Я из кожи вон лезу, — сквозь зубы процедила Оля, — чтобы Варя заговорила. Я каждый день слышу, как у других дети стихи рассказывают, а у меня… Но она здорова!
—Таня, ты только посмотри на нее! Почему она не видит очевидного?
—Очевидного для тебя? Что моя дочь ненормальная? — голос Оли сорвался.
—Я этого не говорил! — отец горделиво выпрямился.
—Но думал! — Оля вскочила, стул грохнулся на пол. — Ты всегда так думал!
—Оля, сядь… — мать жестом показала на стул.
—Нет! Я не буду это обсуждать. Особенно в день рождения дочери!
Она резко развернулась и ушла в спальню, где Света сидела с Варей. Девочка подняла испуганные глаза. Оля замерла — в них она увидела не только страх, но и вину. Варя смотрела так, будто просила прощения.
—Оль, чем помочь? — осторожно спросила Света.
—Ничем. Я уже все перепробовала. Столько денег угрохала на обследования… Говорят, просто задержка. Массажи, занятия, врачи… А он вечно одно и то же…
Она замолчала, заметив, что Варя прислушивается. Но ей хотелось выговориться.
Хлопнула входная дверь. Оля выглянула — квартира опустела. Родители уехали, не попрощавшись. Ладно она, но Варя ни в чем не виновата…
—Свет, идем за стол. Спроси Варю, будет кушать? — Оля накладывала салат.
—Не хочет. Конфеты жует, ничего?
—Пусть… — Оля задумалась, затем продолжила: — Свет, знаешь, что страшнее всего? Я выросла в доме, где нежность считали слабостью. Отец никогда не обнимал меня. «Хватит ерундой страдать» — его любимые слова.
Света внимательно слушала, поглядывая на Варю, которая разворачивала конфеты.
—И знаешь, кого я нашла? Такого же. Когда меня рвало от токсикоза, он просто закрывал дверь. Воды не принес. «Нечего жрать», — говорил. А потом…
Оля замолчала, ковыряя вилкой в тарелке.
—Потом он ударил меня. Не в первый раз… Я тебе не рассказывала.
—Боже… ПочемуСвета крепко обняла Олю, а в дверях стояла Варя, протягивая к матери розу из букета, и тихо сказала: «Мама, люблю».
