В старом доме на краю Ростовa, где ветер пробирался сквозь щели в окнах, Светлана сидела на чердаке, окружённая пыльными коробками. Её руки дрожали, пока она разбирала вещи покойного мужа, Игоря. Прошло уже полгода, как его не стало, но боль не утихала. Она была как призрак, бродящий по пустым комнатам, где каждый угол напоминал о нём. Сегодня она решила разобрать его вещи, надеясь, что это поможет отпустить прошлое. Но судьба распорядилась иначе.
Светлана аккуратно складывала одежду Игоря в коробки, а личные вещи собирала в поношенную сумку, чтобы унести на чердак. Вдруг из его записной книжки выпал пожелтевший конверт. Она нахмурилась, взяла его в руки и замерла. На конверте её имя было выписано ровным почерком Игоря. Сердце заколотилось. Дрожащими пальцами она вскрыла конверт, развернула листок и начала читать. Каждое слово билоло её, как ток, и она застыла, не в силах поверить.
— Этого не может быть… — прошептала она, сжимая листок так, что он смялся в её пальцах. Слёзы жгли глаза, а мир вокруг рушился.
Игорь был для Светланы всем. Они прожили вместе почти тридцать лет, и их любовь, вопреки всем, кто говорил, что после сорока чувства угасают, оставалась живой. Он был её другом, опорой, смыслом жизни. Его внезапная смерть разорвала ей сердце, оставив пустоту. Их дача под Ростовом была их убежищем, местом, где они скрывались от мира вдвоём. После его ухода Светлана не могла заставить себя туда вернуться — слишком больно было видеть стены, пропитанные их общими воспоминаниями.
Но время шло, и она решилась. Чердак, заставленный старыми вещами, стал её испытанием. Она не ожидала, что среди них найдёт письмо, которое перевернёт всё. В нём Игорь признавался, что у него была другая женщина и ребёнок. Ребёнок, о котором Светлана даже не подозревала.
У них с Игорям не было детей. Ещё в молодости Светлана перенесла операцию и не могла стать матерью. Она винила себя, но Игорь всегда успокаивал её, говоря, что принимает её такой, какая есть. Светлана смирилась, хотя каждый раз, видя матерей с детьми, чувствовала укол в сердце. Но мысль, что Игорь мог искать утешения на стороне, чтобы стать отцом, была невыносимой.
В письме он умолял о прощении, называл себя слабаком, неспособным справиться с желанием иметь ребёнка. Каждое слово резало Светлану, как нож. Она сидела на холодном полу, слезы капали на старые доски. Боль вернулась с новой силой, но теперь её смешалась с яростью. Она должна была узнать правду. Должна была встретиться с этой женщиной, понять, как та посмела разрушить её жизнь.
Собравшись с духом, Светлана договорилась о встрече. Она выбрала тихое кафе в центре Ростова, где никто не стал бы подслушивать. Войдя, она сразу узнала её — Анну. Женщина сидела за столиком, нервно крутя в пальцах салфетку. Рядом с ней, уткнувшись в раскраску, сидел мальчик лет шести. Светлана почувствовала, как кровь ударила в виски.
— Ты знаешь, зачем я здесь, — начала Светлана, садясь напротив и сжимая чашку так, что пальцы побелели. — Я хочу понять.
Анна подняла глаза, полные усталости и страха. Она выглядела старше своих лет, с глубокими морщинами у глаз. Мальчик, не отрываясь от альбома, что-то рисовал.
— Это его сын? — тихо спросила Светлана.
Анна кивнула, и вдруг её лицо исказилось. Она схватилась за стол, будто теряя сознание.
— Что с тобой? — тревожно спросила Светлана.
— Ничего… — слабо махнула рукой Анна. — Давай поговорим о деле. Ты хочешь знать, как всё было?
Светлана кивнула, сжав зубы.
— Мы работали вместе, — начала Анна, её голос был елеб слышен. — Игорь был… добрым. Мы часто разговаривали, он делился, что у вас нет детей. Однажды, после работы, мы зашли выпить чаю. Я сказала, что хочу ребёнка, пока не поздно. Это была просто болтовня. Но затем… всё закрутилось.
Она замолчала, опустив глаза. Светлана чувствовала, как внутри всё кипит, но заставила себя слушать.
— Он любил только тебя, — продолжила Анна. — Когда родился Миша, он сказал, что будет помогать, но никогда не уйдёт от тебя. Он боялся, что ты узнаешь и сочтёшь его предателем. Поэтому написал письмо, но не отдал.
Светлана молчала. Её сердце разрывалось между болью и странным облегчением. Игорь не ушёл, он остался с ней. Но правда не смягчала удара. Она посмотрела на мальчика — в его глазах было что-то от Игоря.
— И что дальше? — хрипло спросила Светлана.
— Он помогал, приносил деньги, проводил время с Мишей, — ответила Анна. — Но в последние месяцы он болел. Говорил, что чувствует конец. Просил ничего тебе не рассказывать.
Вдруг Анна побледнела, её лицо исказилось. Миша вскрикнул:
— Мама!
Светлана бросилась к ней, пытаясь поддержать, но Анна была слишком слаба. В кафе засуетились, вызвали скорую. Медики увезли Анну в больницу, а Светлана осталась с мальчиком, который смотрел на неё испуганными глазами.
— Мама тоже умрёт, как папа? — тихо спросил он.
Светлана не знала, что ответить. Она посадила Мишу в машину и поехала в больницу. Там её ждало страшное — Анна была безнадёжна. Врачи сказали, что ей осталось несколько месяцев, может, меньше.
— Почему ты молчала? — спросила Светлана, войдя в палату. Анна лежала, бледная, с закрытыми глазами.
— Зачем? — слабо ответила она. — Мы знакомы всего час.
— А Миша? Есть, с кем его оставить?
Анна покачала головой.
— Я из детдома. Родных нет.
Светлана посмотрела на неё, и в сердце что-то перевернулось.
— Я позабочусь о нём, пока ты в больнице, — сказала она.
Анна слабо кивнула, в глазах мелькнула благодарность.
— Мне недолго, — прошептала она. — Квартиру я переписала на Мишу, но денег нет. Всё, что давал Игорь, ушло на лечение.
Светлана сжала её руку.
— Всё будет хорошо.
Светлана взяла Мишу за руку, и в тот момент поняла, что боль прошлого больше не разлучит её с тем, кого она теперь должна была назвать сыном.
