Бабёха на шее
– Готовить разучилась, собой заниматься перестала, в тётку превратилась. Такая жена мне не нужна! Ты же бабёха, Света! Развод, дорогая! Либо меняйся. Завтра уезжаю в командировку на две недели. Вернусь — и обсудим. Посмотрим твои планы, диету, может, новые рецепты. Но если ничего не изменится — точно разводимся!
Света застыла посреди кухни с пирожком в руке. Жирная начинка медленно стекала по пальцу, запястью, упала на белоснежную скатерть.
– Даже пирожок нормально не съесть, – брезгливо фыркнул Виктор. – Всё у тебя неаккуратно. Как с тобой вообще жить?
– Ты что такое несёшь? – наконец выдавила она. – Да, я немного поправилась. Но ты же знаешь, какой сейчас завал на работе… Десять часов в офисе, домой приползаю как овощ. Если проект не сдам, о повышении можно забыть!
– Тебе его всё равно не видать. Руководитель должен быть лицом компании, а твоё лицо сейчас — сплошное уныние. Совсем себя запустила. Бабёха — и всё тут!
Света встала, едва сдерживая дрожь.
– Помог бы хоть иногда. Сегодня, например. Ты дома уже три часа, а я только пришла. Неужели сложно было хоть яичницу сделать?
– Сегодня твоя очередь. Мы же договорились всё делить поровну. Или передумала?
Света всхлипнула. Формально он прав. В начале брака они действительно распределили обязанности: уборка, готовка, покупки. Но с тех пор, как начальник намекнул на повышение, она забыла о всём, кроме работы. Вне офиса её жизнь словно исчезла.
Она и правда изменилась — уставшее лицо, лишний вес, синяки под глазами. Лишь сейчас, услышав ультиматум мужа, Света осознала: дальше так нельзя.
– И как всё успеть? – прошептала она. – Не спать совсем? Или работу бросить?
Утро. Виктор уехал, а Света стояла на балконе, вдыхая свежий воздух. У подъезда, как всегда, собрались бабушки. Вчетвером, как обычно. А Галина Петровна — одна. Всегда в стороне. Про неё ходили слухи — то ведьма, то мужа чужого увела, то пироги у неё не получаются.
Света решила: начнёт с любимого летнего платья. Наденет, сделает селфи, отправит Виктору. Пусть видит, что ошибся — она не бабёха.
Но молния не сошлась. Платье жалобно трещало на боках.
– Неужели… – Света в ужасе смотрела в зеркало. Лицо серое, кожа шелушится, волосы слиплись в сосульки.
Она наспех натянула старые джинсы, футболку, схватила сумку и выбежала из квартиры.
У подъезда Галина Петровна всё ещё гуляла. Впервые Света решила к ней подойти.
– Доброе утро. Сегодня жарко.
– Потому и в чёрном и в джинсах? – усмехнулась старушка.
Света присела рядом, сделала глоток воды.
– Ой, – поморщилась Галина Петровна, – от тебя бабёхой разит.
– Что? – испугалась Света. – Я пахну?
– Нет, не ты. Та, что у тебя на шее сидит. Обвилась подолом, вцепилась — одна рука в волосах, другая к липу тянется. Грязная, вонючая, жирная. Она тебя такой делает. И почти добилась.
Света молча смотрела на соседку. Выходит, не сплетни. Она и правда ведьма? Или просто не в себе?
– Не веришь? – прищурилась старуха.
– Просто никогда такого не слышала, – призналась Света.
– Думала, убежишь, как остальные. А ты осталась. Хорошо. Подумай: кому это нужно?
– Зачем?
– Чтоб мужа увести. Или карьеру испортить. Или просто из зависти.
– Но я же никому зла не делаю… – прошептала Света.
– Потому тебя и выбрали. Добрых легче обижать.
Весь день Света думала только о бабёхе. Кто? Коллеги? Они же всегда улыбаются, а она — бабёха. Может, одна из них наслала?
В столовой кто-то прошептал за спиной:
– Ещё чуть-чуть, и на её сальном лице блины жарить можно…
Света встала. Работать больше не могла. Нужно действовать.
Вместо дома она пошла к Галине Петровне.
Старушка удивилась, но не прогнала.
– Да, я немного ведьма. Хочешь — помогу снять бабёху.
Для ритуала понадобилась грязная тряпка, прядь волос и странные слова, которые Галина шептала, крутя узелок.
– Готово, – сказала она через двадцать минут. – Легче?
– Как будто камень с плеч! Спасибо!
– Сейчас оберег дам, – улыбнулась Галина Петровна и вышла.
Пока её не было, Света подошла к балкону. В комнате уютно, цветы… В тазике — грязная тряпка. Но… это же не тряпка! Это платье! Как её! Только грязное, вонючее. А между складок — фото. Её лицо, снятое украдкой.
Света взяла снимок, затем ткань. Да, это её платье. Но испорченное. Слизь, вонь, что-то мерзкое внутри…
– Светочка, вот оберег, – раздалось за спиной.
– Это вы на меня бабёху посадили? – Света повернулась.
– Прости! Хотела, чтобы ты потом рассказала, как я помогла… Мне ведь одиноко… Я бы её сняла!
– Вы решили меня испортить, чтобы соседи вас полюбили?
– Я… прости…
– Я добрая, но не дура. И не позволю собой помыкать, – Света вышла, даже не закрыв дверь.
Дома она чувствовала себя опустошённой. Такого не ожидала. Ни муж, ни работа, ни коллеги — а тихая старушка. Вот кто вонзил нож.
Прошли дни. Света переосмыслила многое. Перестала быть тряпкой. Следила за собой, ела правильно, отдыхала. Вернулась к жизни. Но осторожность осталась.
Через две недели вернулся Виктор.
– Ого! – присвистнул он. – Ты просто королева! Похудела, посвежела! Волосы — как в кино! Иди ко мне!
Света отступила.
– Разводиться передумал?
– Конечно! Такая бабёха мне самой нужна!
– Я теперь не бабёха, – спокойно сказала она. – Я женщина, которая себя уважает.
Развод оформили. По её инициативе.
Она переТеперь Света жила одна, но впервые за долгое время – по-настоящему счастливо.
