Тайна десятилетней любви: что она открыла в нём

Мы ждали этой встречи, будто целую жизнь. Десять лет — немало. Наш сельский 11 «Б» снова собрался вместе. Почти в полном составе. Кто-то приехал с детишками, кто-то оброс бородой и поседел, а кто-то — лишь с воспоминаниями. Не было только Жени — он вечно в командировках, и Нади — у неё новорождённый, дома с мужем сидит.

И тут дверь распахнулась.

Вошла она.

Татьяна.

Весь класс на секунду застыл, будто в кино. Кто-то выронил ложку, кто-то затаил дыхание. А у меня… у меня, будто в выпускном классе, ноги стали ватными. Та же ослепительная улыбка. Та же лёгкая походка. Только теперь — золотое колечко на безымянном.

— Саня, ты совсем не изменился! — звонко бросила она, проходя мимо.

Я хотел ответить, но слова застряли в горле. Как тогда, десять лет назад.

Тогда мы были просто ватагой пацанов, влюблённых в неё. Шестеро. Все без исключения теряли голову от Тани — яркой, умной, недосягаемой. Она со всеми дружила, но никого не подпускала ближе, чем на аршин. Мы ходили за ней, как привязанные.

— Прямо как псы за мясом, ей-богу, — шипела Ира Морозова. Голос её дрожал от обиды, но нам было не до того.

— Ревнуешь? — огрызался кто-нибудь. Я не замечал, как её пальцы сжимались в кулаки. Не видел, что в её глазах — не злость, а отчаяние.

А Таня… чаще всего задерживалась после уроков с Игорем Петровым. Тихим, незаметным. Подавал ей портфель, носил учебники, провожал до дома. Он был настолько незначительным, что мы даже не считали его соперником.

— Ну что она в нём нашла? — рычал я как-то. — Ни харизмы, ни огня!

— Зато он с ней каждый вечер в читалке сидит, — усмехнулся Вова. — А ты?

Девчонки Таню терпеть не могли. Учителя разводили руками: сплочённый класс вдруг рассыпался, как песочный замок. А потом грянул скандал.

Всё случилось среди дня. Таня влетела в класс после столовой — весёлая, сияющая. Села… и тут же подпрыгнула, будто села на иголку. Вся спина платья была в вишнёвом киселе. От него пахло прокисшим вареньем, а выглядело это отвратительно. Таня расплакалась и убежала домой.

Началась перепалка. Мы обвиняли друг друга: кто? зачем? почему? Я был уверен — это Ирка. Девчонки тоже косились друг на друга с подозрением. В тот день наш класс окончательно развалился. На выпускной мы не поехали. Даже общее фото не сделали. Разошлись по домам с аттестатами и горечью в душе.

А теперь — снова вместе. Таня смеётся, будто ничего не было. Это она разыскала всех в соцсетях, собрала, организовала. Мы начали переписываться, ожили. Детские обиды вдруг растаяли.

Мы сидели в родном классе и вспоминали: кто что вытворял, кто в кого влюблялся, кто с кем дрался на переменах. Хохотали до слёз. А потом Таня подвела к нам высокого мужчину.

— Узнаёте? — рассмеялась она. — Это мой брат, Максим.

Тот самый тщедушный пацан, что вечно крутился у нас под ногами? Мы уставились на него.

— Ну, признавайся, — подтолкнула его Таня.

Максим заёрзал:

— Это я тогда кисель на стул вылил. Злился. Она заставила меня домашку трижды переделывать…

Мы онемели. Из-за его детской шалости мы не попрощались как следует. Потеряли десять лет общения.

Потом все рассказывали о семьях, о детях. Я молчал. Мне нечем было хвастаться. А Таня вдруг встала, подошла к Игорю Петрову и обняла его. Тихо, нежно.

— Мы женаты уже пять лет, — сказала она. — Всё началось после школы.

Меня будто ледяной водой окатило. Игорь. Петров. Вот так?

Я подошёл к нему позже.

— Как? — спросил.

Он улыбнулся. Спокойно. Без намёка на злорадство.

— После школы она сломала ногу на лыжах. Полгода в гипсе. Я каждый день был рядом. Помогал. Читал ей книжки. Слушал, когда ей было тяжело. А однажды она разрыдалась, сказала, что боится никогда больше не ходить.

Я молчал.

— Я пообещал, что если что — буду носить её на руках.

Я глотнул коньяку:

— Ты её заслужил.

Игорь кивнул:

— Я просто любил её. Без условий. Без расчёта. И этого хватило.

Когда все начали расходиться, я задержался у двери. Смотрел, как Таня что-то шепчет Игорю на ухо, а он краснеет, как мальчишка. Ира вдруг встала рядом:

— Ну что, герой? Проиграл?

Я взглянул на неё. Впервые за десять лет — по-настоящему. Передо мной была не та угловатая девчонка. Женщина. Сильная. Одинокая.

— Нет, — сказал я. — Я просто не был готов.

Она сделала глоток вина, смотрела прямо в глаза:

— Десять лет ждала, чтоб ты это признал.

Я сжал зубы:

— Прости.

— Теперь ты свободен, Саня, — сказала она тихо. — Но знай: я больше не та, что ждала под твоим окном.

Я вдруг понял: она всё ещё любит. И что был слеп все эти годы.

— Может, пройдёмся? — осторожно предложил я.

Ира усмехнулась:

— Только без дурацких обещаний. Просто иди рядом.

Я кивнул. В конце концов, начать сначала никогда не поздно.