Не бывает слишком поздно
Людмила обрадовалась, когда дочь сообщила, что выходит замуж. Наконец-то. Засиделась в невестах. Встречалась с парнями, но до свадьбы дело не доходило. Виктору уже сорок, на двенадцать лет старше Оли. Конечно, разведён. В таком возрасте почти все мужчины с прошлым. Да и кому нужен подкаблучник, которому мама не разрешала жениться?
Людмила встретила его настороженно, как любая мать, желающая счастья своей единственной дочери. Видный, симпатичный. Не понравилось, как он оценивающе оглядывал их небольшую хрущёвку.
— Санузел нужно объединить. Будет просторнее, даже стиралка встанет. Кухня совсем крохотная. Я бы снёс перегородку в зал. В таких квартирах давно так делают, — рассуждал Виктор, будто это его жильё.
Она попыталась представить квартиру его глазами. Да, конечно, только где взять столько рублей? После смерти мужа ни разу ремонта не делали. Людмила уже три года на пенсии. Они с дочерью недавно купили плазму, новый угловой диван. Им было вполне уютно.
Вспомнила, как они с мужем ликовали, когда получили эту квартиру из старого фонда. До этого ютились в такой же с его родителями.
А Виктор пришёл и раскритиковал их гнёздышко. Выходило, что и всю её жизнь тоже. Ведь здесь Людмила провела лучшие годы. И их с мужем всё устраивало.
Мог бы промолчать. Людмила сдержалась. Не превращать же первое знакомство в свару. Но осадок остался.
Когда до свадьбы оставалось немного, Оля осторожно поинтересовалась, не будет ли мама против, если они с Виктором поживут у неё.
— Ему же не понравилась наша квартира? Говорил, что тесно, — ответила Людмила. — Не уверена, что это хорошая идея. Как мы втроём тут поместимся?
— Раньше как-то жили, когда папа был жив, — обиженно бросила Оля.
— У нас была семья. А он чужой взрослый мужик, со своими замашками. Не сердись, Олечка, но лучше вам сразу жить отдельно. Рано или поздно начнутся тёрки. Не дай бог, поругаемся, ты встанешь на его сторону, и мы станем врагами. Мы с твоим отцом тоже с родителями жили, знаю, о чём говорю. Когда эту квартиру получили — счастью не было предела. А что, у него своего жилья нет?
— Он его бывшей жене и сыну оставил при разводе.
— А почему разошлись? Ребёнка без отца оставил. Нехорошо, — покачала головой Людмила.
— Значит, были причины, — нехотя ответила Оля.
— Какие, например? А где он сейчас живёт? — не отступала Людмила.
— Снимает комнату и копит на первый взнос, хочет взять ипотеку.
— К нам придёт, чтобы жить за наш счет и копить себе на квартиру? — не унималась Людмила.
— Мам, ты всегда в людях только плохое видишь. Он тебе не понравился? Ладно, я поняла. Будем жить отдельно, — надулась дочь.
— У меня опыта больше. Ты доверчивая, да ещё и влюблённая. Не хочешь замечать очевидного, — попыталась объяснить Людмила.
— Всё, хватит! Иначе поссоримся, — резко сказала Оля и захлопнула дверь своей комнаты.
Больше они эту тему не поднимали. Оля всё чаще оставалась ночевать у Виктора. Людмила чувствовала себя виноватой. Выходило, что выставила родную дочь за порог. Много раз хотела сказать, что согласна, потерпит, она же мать. Но вспоминала, как сами с мужем на грани скандала жили с его родителями, и сдерживалась.
Привыкла к одиночеству. А тут придётся мириться с Викторовыми привычками, стесняться лишний раз выйти из комнаты, когда он дома. Неизбежно начнутся денежные вопросы. А где деньги — там и раздоры. Нет, она поступила правильно. По крайней мере, сохранит мир с дочерью.
После свадьбы Оля переехала к мужу. Людмила по привычке готовила, но кому есть? Много ли одной? Отдавала почти всё Оле, когда та забегала проведать. После работы дочери не придётся стоять у плиты. А ей самой готовить в радость. Пусть молодые копят на жильё. Пока детей нет, можно и в съёмной пожить.
Однажды Людмиле захотелось свежей рыбы. Не магазиновой переморозки, а только что из воды. Пошла на рынок. Бродила между рядами с уловом. Мужик в резиновых сапогах, будто только с реки, расхваливал свой товар. Людмила подошла, разглядывая трепыхавшихся в тазу лещей.
— Берите, мать, не пожалеете. Полчаса назад ещё в Волге плавали.
— И где ж такую наловили? — спросила Людмила, не отрывая глаз от крупной рыбины с золотистой чешуёй.
— Да под Рыбинском. Знаете такие места? — оживился продавец.
— Не только знаю, там детство провела, — улыбнулась Людмила.
— Земляки, значит? А в какой деревне жили? Вдруг мы и вовсе… — он замолчал и пристально всмотрелся в её лицо.
— Люська, ты? — вдруг вырвалось у него. — Не узнаёшь? Я Николай. С соседней улицы.
— Коля? — Людмила прижала руку к груди. — Не может быть…
— Может. Это я. А я тебя сразу признал. Только сомневался, а как заговорила — точно Люська! Всю жизнь мечтал, как встретимся. Ты почти не изменилась.
— А ты постарел. На улице не узнала бы. Как живёшь? — спросила Людмила.
— Да как все…
— Почём рыба-то? — вмешалась подошедшая покупательница.
Николай назвал цену. Затем выбрал двух самых крупных лещей и протянул Людмиле.
— Сколько с меня? — растерялась она.
— Да брось. Я со своих не беру, — отмахнулся он.
— Спасибо. — Людмила взяла пакет.
— Взвесьте мне… — начала было женщина.
— Подожди ты! — оборвал её Николай. — Люсь, где живёшь? Зайду через пару часов, а то и поговорить нормально не успели.
Людмила назвала адрес и попрощалась. Шла домой и улыбалась. Давным-давно, в другой жизни, она была влюблена в Колю. Каждое лето приезжала к деду в деревню. Они бегали в лес, купались в реке. Николай даже грозился, что, когда вырастет, женится на Люське. А потом его семья переехала в город. Видела его лишь раз, когда он уже взрослым приезжал навестить стариков.
Дома Людмила сразу приняНиколай пришёл с бутыльком домашнего вина и тёплым взглядом, а ушёл под утро, оставив на столе обручальное кольцо и ключи от своего дома в деревне.
