Когда любовь не в кошельке, а в надежном плече
Анфиса устало переступила порог квартиры. С улицы задувал пронизывающий ветер, а за окном кружились последние желтые листья. Она с трудом стащила сапоги, когда услышала знакомый голос:
— Привет, солнышко! — Дмитрий, как всегда, встречал её с улыбкой, от которой в доме становилось теплее.
— Привет… — Анфиса устало уронила сумку и прикрыла глаза, чувствуя, как голова раскалывается после бесконечных совещаний.
— Ужин готов, — объявил он, гордо указывая на кухню.
— Сейчас переоденусь и займусь готовкой, — машинально пробормотала Анфиса.
— Всё уже сделано. Садись, отдыхай.
Она замерла на секунду, потом тихо прошептала:
— Спасибо… Я сегодня как выжатый лимон…
На кухне пахло душистым борщом, свежими пирожками и чаем с малиновым вареньем. Анфиса рухнула на стул, с благодарностью глядя на Дмитрия.
— Ну, как твой день? — начал он, но вопрос повис в воздухе. Раздался звонок.
Незнакомый номер.
— Алло?.. — Анфиса вдруг побледнела, вцепившись в телефон. — Что?! Где?! Я еду!
Через десять минут она уже мчалась в такси. Её мама поскользнулась на обледеневшей ступеньке у подъезда. В приемном покое сквозь шум в ушах Анфиса услышала страшные слова — компрессионный перелом позвоночника. Полгода постельного режима, операция, долгая реабилитация…
В палате лежала женщина, которая ещё вчера ворчала, но сама лепила пельмени и мыла полы шваброй. А теперь — беспомощная, прикованная к кровати. Анфиса кусала губу, чтобы не разрыдаться.
Дмитрий был рядом с первой минуты. Приезжал, когда Анфиса не могла. Носил передачи, развлекал тёщу рассказами о том, как в соседнем сквере распустились первые цветы и как Анфиса героически держится на работе.
Когда маму выписали, начался настоящий ад. Анфиса металась между офисом, аптеками и домом. Готовка, перевязки, капризы матери — сил не оставалось даже на полчаса сна.
Однажды она пришла к Дмитрию и разрыдалась у него на плече:
— Я не справляюсь… Это слишком. И ещё чувствую себя виноватой — это же мама…
Дмитрий молча выслушал. Потом… начал складывать вещи в сумку.
— Ты куда?! — испуганно вскрикнула Анфиса.
— К тебе. Если тебе тяжело — значит, будем тянуть это вместе.
Анфиса не верила. Она знала мамин характер — едкая, принципиальная, терпеть не может, когда кто-то лезет в её хозяйство. Но Дмитрий держал слово. Ни жалоб, ни упрёков. Он просто… встроился в их хаотичную жизнь.
Будил Анфису с чаем, давал поспать ещё полчаса. Стирал, гладил, варил манную кашу для тёщи и жарил котлеты для Анфисы. Шутил, терпел её колкости, а однажды даже сшил подушки, когда старые превратились в тряпки.
Когда началась реабилитация, Дмитрий стал незаменим. Поддерживал, когда мама училась ходить, водил её в душ, помогал с упражнениями. А вечерами, вместо отдыха, мыл полы и готовил ужин.
И ни разу не пожаловался.
Подруги Анфисы, которые раньше ехидно спрашивали: «Ну что, твой романтик на зарплату в 50 тысяч?», теперь смотрели на неё с тихой завистью. Не у каждой муж был готов вставать в пять утра, чтобы поменять простыни после «ночного конфуза» тёщи, или отпрашиваться с работы, чтобы свозить её на физиопроцедуры.
Однажды Анфиса, глядя, как Дмитрий осторожно вытирает маме лицо, прошептала:
— Я боялась, что ты сбежишь. А ты…
Он только пожал плечами:
— Любовь — это не рестораны и бриллианты. Это когда ты держишь человека за руку, даже если он не может тебе ничего дать. И не бежишь, потому что знаешь — именно сейчас ты ему нужнее всего.
Через полгода мама встала на ноги. Ещё через месяц — ходила с тростью. А через два — уже сама лепила те самые пельмени и ворчала, что «такого зятя только по блату достали».
А Дмитрия повысили. Первое, что он сделал — снял новую квартиру, с большой кухней и ванной, где не надо было стоять в позе йоги, чтобы помыться.
Именно там он сделал предложение.
Анфиса сказала «да» без раздумий. Не потому, что теперь у них появились деньги. А потому, что она увидела настоящее «то самое». Человека, который в беде не прячется. Который не просто любит — а держит удар.
И когда подруга как-то спросила:
— Ну что, всё ещё мечтаешь о Мальдивах?
Анфиса только улыбнулась:
— Мечты сбываются. Просто иногда они приходят не в виде билетов, а в виде мужика, который моет пол в пять утра и суёт тебе в руки тарелку горячего супа, когда ты в слезах.
И от этой простой, такой земной любви, мир стал чуть-чуть теплее.
