**Дневник.**

Сегодня я опоздал в школу. Снова. Рюкзак прыгал за спиной, пока я несся через парковку у супермаркета, надеясь срезать путь и нагнать упущенное. Учительница, Марьяна Сергеевна, уже раз предупредила: еще одно опоздание и она позвонит родителям.

Но вдруг я замер. Возле серебристой «Лады», припаркованной под палящим солнцем, в детском кресле рыдал малыш. Личико красное, в слезах, стекло запотело от его дыхания. Двери были заперты, вокруг ни души.

Сердце заколотилось. Я постучал в окно никто не отозвался. Метнулся вокруг машины, дергая ручки: все наглухо. В горле пересохло, а плач ребенка становился все тише, прерывистым.

Оглянулся. Парковка пуста. До школы несколько кварталов, но мысль оставить малыша здесь скрутила желудок в узел.

Дрожащими руками поднял с бордюра увесистый камень. «Прости, машина», прошептал и изо всех сил швырнул его в стекло. Оно треснуло, затем разлетелось вдребезги.

Просунул руку, расстегнул ремни и осторожно вытащил малыша. Он прижался ко мне, липкий от пота. Я качал его, бормоча: «Все хорошо, ты в безопасности».

Вдруг резкий крик: «Что ты делаешь с моей машиной?!»

Женщина бежала, роняя пакеты. Увидев разбитое стекло и меня с ребенком, сначала остолбенела, потом лицо исказилось: «Боже я зашла всего на десять минут» вырвало у нее, и она, рыдая, прижала малыша к груди.

Но я не успел ответить издалека донесся школьный звонок. В животе похолодело. Без слов рванул бежать.

Ворвался в класс с мокрым от пота лбом и поцарапанными руками. Марьяна Сергеевна стояла у доски, скрестив руки: «Семён Кузнецов, холодно произнесла она, ты снова опоздал».

Все обернулись. Я открыл рот, но слова застряли. Как объяснить, чтобы это не звучало как отговорка? «Извините» прошептал.

«Довольно, перебила она. Сегодня позвоню твоим родителям».

Я опустил голову, щеки горели. Ни аплодисментов, ни спасибо. Сел за парту, разглядывая царапины, и думал: а вдруг я ошибся?

На перемене кто-то посмеивался, кто-то игнорировал. Я молчал, вспоминая раскрасневшееся личико малыша. Даже если бы никто не поверил я бы снова разбил это стекло.

Но я не знал, что та женщина проследила за мной до школы. И вот, перед самым звонком, дверь открылась. Вошел директор, а за ним она, с ребенком на руках.

«Марьяна Сергеевна, сказал директор, нам есть что вам рассказать».

Женщина шагнула вперед, голос дрожал: «Этот мальчик сегодня спас моего сына. Я оставила его в машине на минуту но это было ужасной ошибкой. Если бы не Семён»

Класс замер. Все смотрели на меня. Щеки опять вспыхнули, но теперь от другого.

Марьяна Сергеевна смягчилась: «Почему ты ничего не сказал?»

«Думал не поверите», пробормотал я.

Тогда она впервые за год опустилась передо мной на колени: «Ты не только спас ребенка. Ты показал нам, что такое настоящая смелость».

Класс взорвался аплодисментами. Кто-то крикнул: «Герой!» Глаза застилали слезы, но я улыбнулся.

Женщина поцеловала меня в лоб: «Ты навсегда в нашей памяти».

А вечером, когда раздался звонок не с выговором, а с гордостью, родители обняли меня так крепко, что чуть не сломали ребра.

Ложась спать, я понял: иногда за правду придется сперва получить нагоняй. Но она все равно всплывет.

А для того, кто вечно «опаздывал», я теперь знал: в самый важный момент я пришел как раз вовремя.