Бабушка, чья тоска далека
Моя свекровь, Татьяна Семёновна, не устаёт жаловаться всем подряд, как сильно скучает по внучке Свете. Но стоит мне попросить её помочь с ребёнком, как она тут же находит сотню причин отказаться.
Татьяна Семёновна — дама с норовом, что уж скрывать. Порой мне даже смешно становится от её театральных вздохов. Готова часами рассказывать всем, кого встретит, как ей не хватает нашей Светочки. Соседям, подружкам, дальним родственникам — каждому достанется трогательная история о том, как мы, мол, не пускаем её к внучке. А недавно я наткнулась на её запись в соцсетях: «Моя Светулечка! Как же я по тебе тоскую!» — с кучей смайлов в виде сердечек и слёз. Можно подумать, что нас разделяют тысячи вёрст, что она живёт в глухой деревне, а мы — в шумной Москве. Но нет! Мы с Татьяной Семёновной живём в одном городе, в Екатеринбурге, да ещё и в соседних районах. Десять минут неспешной прогулки — и вот она у нашего порога. Но дело, конечно, не в расстоянии. Татьяна Семёновна обожает разыгрывать драму, а вот действовать — не её стиль.
Её тоска по внучке будто испаряется, как только она переступает наш порог. Она любит Свету… на словах. Но прийти, обнять, повозиться с ней? Нет, это не про неё. Её грусть — это красивая сказка для подруг, а не реальные дела. Она будет стонать и жаловаться, но когда доходит до дела, её будто ветром сдувает.
Когда мы с мужем, Дмитрием, только поженились, Татьяна Семёновна сразу завела разговор о внуках. «Ну когда же вы уже, молодые, о детях подумаете?» — твердила она чуть ли не за каждым семейным ужином. Но у нас тогда были другие заботы. Мы с Димой снимали маленькую квартирку, еле-еле сводили концы с концами. Сперва нужно было решить жилищный вопрос. Взяли ипотеку на уютную двушку в новом районе, обживались, считали каждую копейку. И лишь потом решились на ребёнка. Татьяна Семёновна была на седьмом небе, когда узнала о моей беременности. Тут же разнесла новость всем, кого знала: подругам, соседкам, даже кассирше в магазине, кажется, рассказала. Я тогда шутила, что скоро объявление по местному телевидению сделает.
Я даже боялась, что после рождения Светы Татьяна Семёновна поселится у нас. Думала, теперь она будет вечно торчать у нас под боком, сыпать советами и таскать внучку на руках при первой возможности. Но всё вышло иначе. Когда я родила, она приехала в роддом. Слёзы, объятия, миллион фото на телефон — и на этом всё. Поплакала, поохала и… уехала домой. Даже не заглянула к нам, когда мы вернулись из больницы. Я тогда подумала: может, не хочет мешать? Даёт нам время освоиться? Но шли месяцы, а Татьяна Семёновна появлялась всё реже.
Я звала её в гости, предлагала прийти, посидеть со Светой. Но каждый раз находилась отговорка. То голова гудит, то дождь идёт, то дела неотложные. За три года Светиной жизни она была у нас раз пять, не больше. К себе тоже не зовёт — только просит присылать фотки. «Ах, какая у вас красотка! Шли ещё!» — пишет в чат. Но стоит мне попросить её посидеть с ребёнком, потому что мне, допустим, к врачу надо, как она тут же «приболела» или «закрутилась». И всё это — под причитания о том, как ей не хватает внучки.
Сейчас Свете три. Её бабушка видела её от силы несколько раз, хотя живёт буквально за углом. Но Татьяна Семёновна продолжает своё: «Ой, как я скучаю! Хочу к Светику!» — и опять слёзы, опять посты в интернете. Я уже не сержусь, мне просто смешно. Её тоска — это спектакль для одного зрителя, где главное — слова, а не дела. Света растёт, и я знаю, что у неё есть любящие мама с папой. А бабушка? Может, когда-нибудь она поймёт, что внучка — это не только повод для красивых фраз, но и живой человек, который ждёт её тепла.
