Свёкор довёл меня до слёз: его поведение шокировало меня

Свёкор довёл меня до истерики — я просто в ужасе от него!

В тихом городке под Воронежем, где тополя шелестят над мостовой, в свои 29 лет я столкнулась с таким унижением, что до сих пор не могу прийти в себя. Меня зовут Татьяна, я замужем за Дмитрием, у нас маленькая дочь Света. Но мой свёкор, Анатолий Петрович, своим поведением просто выбил у меня почву из-под ног. Его слова и поступки уничтожили во мне уверенность, и теперь я не понимаю, как жить в этой семье дальше.

**Семья, в которой я хотела быть своей**

Дима — моя первая любовь. Мы поженились три года назад, и я верила, что нас ждёт счастливая жизнь. Его родители, Анатолий Петрович и Людмила Фёдоровна, поначалу казались хорошими людьми. Свекровь всегда была доброй, а свёкор — немного угрюмым, но я надеялась, что со временем мы сойдёмся. Пока мы копим на жильё, живём в их доме, в своей комнате. Я старалась быть идеальной невесткой: готовила, убирала, во всём их слушалась. Но для Анатолия Петровича я так и осталась чужой.

После рождения Светы всё стало только хуже. Я целыми днями с ребёнком, устаю до изнеможения, но всё равно помогаю по хозяйству. Свекровь иногда берёт малышку погулять, и я ей безумно благодарна. Но свёкор стал смотреть на меня с откровенной злобой. Его постоянные упрёки — «Татьяна, ты вечно ничего не успеваешь», «Кухня — как после нашествия татар» — стали нормой. Я терпела, думая, что он просто строгий. Но то, что произошло недавно, перешло все границы.

**Унижение, которое я не смогла стерпеть**

На прошлой неделе мы праздновали день рождения Людмилы Фёдоровны. Я весь день провела на кухне: готовила салаты, фаршированные перцы, испекла торт. Хотела, чтобы всё было идеально. За столом собралась вся семья, включая родню Димы. Я бегала, обслуживала гостей, следила за Светой. Анатолий Петрович весь вечер хмурился, но в тот момент, когда я подала торт, вдруг рявкнул: «Татьяна, ты вообще ни на что не годна. Живёшь у нас, жрёшь наш хлеб, а пользы — ноль. Дима, зачем ты такую вообще брал?»

В комнате повисла мёртвая тишина. У меня тут же подступили слёзы. Людмила Фёдоровна пробормотала: «Толя, хватит…», но он не остановился: «Что, не так? Только и делает, что с ребёнком копошится, а дом держится на нас с Люсей!» Я выскочила на кухню, чтобы не разрыдаться при всех. Дима за мной зашёл, обнял, но только сказал: «Тань, не обращай внимания, он выпил». Выпил?! Это не оправдание! Такие слова просто так не говорят — это то, что у него на душе.

**Боль и безнадёга**

До сих пор не могу успокоиться. Анатолий Петрович выставил меня дармоедкой на глазах у всей семьи. Да, мы живём в их доме, но я плачу за свет и воду, покупаю еду, убираюсь, готовлю. Я не висим у них на шее! Дима работает, но его зарплаты едва хватает на нас и Свету. Я не просила у свёкра ничего, кроме простого уважения, но в ответ получила только ненависть. Его слова, как кислота, разъедают меня изнутри.

Я пробовала поговорить с Димой. «Твой отец меня унизил, как ты можешь молчать?» — спросила я. Он только отмахнулся: «Он просто резкий, не принимай близко к сердцу. Держись, скоро съедем». Держись? Сколько ещё? Я не могу жить там, где меня считают никем. Света растёт, и я не хочу, чтобы она видела, как её мать топчут. Свекровь звонит, говорит, «не обижайся», но я не могу делать вид, будто ничего не произошло.

**Что теперь делать?**

Я в тупике. Уйти? Но мы пока не можем снять квартиру, а к моим родителям ехать — далеко, да и не вариант. Поговорить со свёкром? Боюсь, только ещё больше унижений получится. Молчать и терпеть? Но каждый день в этом доме — как каторга. Подруги говорят: «Тань, требуй извинений, ты не обязана это сносить!» Но как требовать, если Дима боится с отцом ругаться?

Я хочу защитить себя и Свету. Хочу, чтобы муж наконец за меня заступился, а не отмалчивался. В 29 лет я мечтала о любви и тепле, а теперь чувствую себя чужой в собственном доме. Как вернуть себе достоинство? Как заставить свёкра перестать меня ненавидеть? Или ничего уже не изменить, и единственный выход — уйти, чтобы спасти себя?

**Я не сдамся**

Эта история — мой крик о праве на уважение. Анатолий Петрович, может, и хозяин в доме, но его слова убили во мне веру в семью. Дима, может, и любит меня, но его трусость — это предательство. Я хочу, чтобы моя дочь росла в доме, где её мать не унижают. В 29 лет я заслуживаю не плевков в спину, а любви и поддержки.

Я — Татьяна, и я найду силы бороться. Даже если придётся уйти. Пусть будет тяжело, но я не позволю свёкру сломать меня.