Горькая правда за дверью
Дмитрий проснулся на рассвете в своей квартире на окраине Перми. Решив приготовить себе завтрак, он достал из холодильника варёную колбасу, пару яиц, но, открыв шкафчик, обнаружил, что соль закончилась. С неохотой он направился к соседу, накинув тапочки. В полумраке подъезда постучал в дверь напротив.
— Эдуард, не найдётся немного соли? — спросил Дмитрий, стараясь казаться беззаботным.
— Конечно, подожди! — откликнулся сосед и скрылся в глубине квартиры.
Вдруг до Дмитрия донеслись приглушённые голоса. Он напрягся, сердце сжалось — один из них был слишком знакомым.
…
— Всё, дети взрослые, теперь будем жить для себя, — бросил Дмитрий жене Елене за завтраком несколько недель назад.
— Как это? — нахмурилась она. — Скоро внуки, работа, пенсия не за горами…
— Каждый сам по себе, — отрезал он, глядя в окно.
— Ты о чём? — Елена сжала чашку в руках.
— Надоело! Твои борщи, пирожки по выходным, этот вечный порядок… Хочу тишины, свободы!
— Нашёл кого-то моложе? — голос её дрогнул.
— Пока нет, но найдутся женщины, которые оценят меня по достоинству.
— А я разве не ценила? Не заботилась? — её пальцы впились в столешницу.
— Ну… — Дмитрий запнулся.
— Куда ты собрался?
— Это ты уйдёшь, — холодно сказал он. — У тебя есть мамина квартира, сдаёшь её. А у меня — только эта, да и мать ещё жива, наследства не жди.
— Квартира общая, — резко парировала Елена. — Четверть твоя, четверть моя, остальное — детям. Я могу остаться.
— Тебе лучше уйти, — Дмитрий встал.
— После тридцати лет? Ты в своём уме?!
— Хватит истерик! Я ухожу. К вечеру освободи квартиру.
Он швырнул куртку на плечо и выбежал, оставив Елену в оцепенении. Слёз не было — лишь ледяное непонимание. Что случилось? Обоим за пятьдесят, Дмитрий с проседью и брюшком, но в душе мнил себя неотразимым, мечтая о юных поклонницах.
Елена стала собирать вещи. Квартиру матери сдавать теперь не выйдет — надо где-то жить. Детям пока не сказала — сын и дочь устроили бы отцу ад. Но, может, зря молчит?
Запах теста витал в воздухе. Елена посмотрела на миску — жалко выбрасывать. Вдруг — стук в дверь.
— Елена, Дмитрий дома? — это был Эдуард.
— Нет. А что?
— Хотел дрель одолжить. Шкаф новый собрать надо.
— Опять? Вы ведь недавно мебель покупали.
— Да, но Ольга ушла и всё забрала к матери. Вернулся — голые стены. А у тебя чемоданы? Тоже от Дмитрия?
Елена вдруг разрыдалась.
— Выгнал… Сказал, заботы мои ему в тягость.
— Прости, неловко получилось, — смутился Эдуард. — А пироги зачем? Ему оставишь?
— Чтобы подавился! — фыркнула она. — Тесто уже подошло, вот и…
— Давай съедим! — вдруг предложил он. — Я голодный, да и помочь могу с переездом.
За чаем они говорили о разводах. Эдуард признался, что уже один раз прошёл через это.
— Я сегодня же подаю на развод, — твёрдо сказала Елена.
— Не переживай, — успокоил он. — Я машину организую, знакомый водитель есть.
— А дорого?
— Очень! — рассмеялся Эдуард. — Все твои пироги да на бензин копейку.
…
Дмитрий вернулся вечером. В квартире пахло ванилью, но на столе — лишь колбаса и яйца. Ни котлет, ни супа — Елена всегда готовила сама. Чайник остыл, пульта от телевизора не было. Да и самого телевизора тоже.
— Чёрт… — пробормотал он, оглядывая пустоту.
Свадебное фото всё ещё висело на стене.
— Ну ты даёшь… — усмехнулся он фотографии.
Тоска душила. Он набрал номер Елены.
— Лена, может, зря ты ушла? Могли бы пожить как соседи… А пироги куда девала? Могла бы оставить.
— Всё забрала? — голос её был спокоен.
— Ну… да.
— Тогда прощай.
— И даже не плачешь?
— Некогда.
Она бросила трубку. Впереди — ремонт, новая жизнь. Денег хватило лишь на матрас, но заснула сразу.
Дмитрий же метался до утра. Свобода оказалась пустой.
…
Елена подала на развод. Дети обрушились на отца с гневом.
— Пап, где твоя свобода? В пустой квартире? — кричала дочь.
Дмитрий начал знакомиться с женщинами, но его скромная зарплата и доля в квартире никого не впечатляли. Раньше он не замечал, как Елина сдача жилья поддерживала их бюджет. Теперь денег не хватало.
Через два года он увидел её у подъезда — рука об руку с Эдуардом.
— Лена? Вы… — Дмитрий замер.
— Да, мы женаты, — улыбнулась она. — И твои соседи. Всё разрушил сам.
— Дети знают?
— Конечно. Кстати, свою долю я им подарила.
Они скрылись за дверью, а он остался с букетом, который теперь некому дарить. Свобода обернулась одиночеством.
