**Дневник. 15 октября.**
Свекровь играет нами, как марионетками: сегодня — ласкает, завтра — вышвыривает за порог. Но больше мы не вернёмся в её дом. Никогда.
Когда я выходила за Алексея, думала, главные испытания брака — это деньги, быт или недопонимание. Как же я ошибалась. Настоящим ураганом для нашей семьи стала… его мать. Татьяна Ивановна. Должна была быть поддержкой, бабушкой для будущих детей, родным человеком. Вместо этого — два переезда, слёзы, упрёки и железное обещание: её порог мы больше не переступим.
Мы с Лёшей с молодости привыкли к независимости. Я после института жила в общаге, потом снимала угол, а позже — полноценную квартиру. Он после армии тоже обустроился сам. Конечно, своего жилья не было, но справлялись: аренда, работа, даже копилки на будущее.
Когда умер свёкор, Татьяна Ивановна будто с цепи сорвалась. Рыдания, жалобы, бесконечное «как я одна». Мы сочувствовали — горе понятное. И тогда она впервые позвала нас к себе:
— Останьтесь, дети… Дом пустой, сердце ноет. Вы сэкономите, быстрее свои накопления соберёте. Я вам мешать не буду, честное слово!
Мы, хоть и сомневались, согласились. Жить втроём — не сахар, да и неудобно: до работы далеко, мебель свою пришлось везти. Но потеснились, устроились.
Первые месяцы — тишина. Татьяна Ивановна даже расцвела: борщи варила, пироги пекла, шутила. Я расслабилась, поверила, что будет покой. Она сама предложила остаться до покупки квартиры.
Но на третий месяц начался ад.
— Кто чашку тут оставил? Я так не люблю! — вдруг зашипела она.
— Вы поздно шаркаете, я спать ложилась!
— Это вы ко мне ввалились, а не я звала!
Через месяц нас «вежливо» выставили. Собрали вещи и уехали. Без криков. Просто с горечью. Думали, на этом всё.
Но история повторилась. Через полгода свекровь слегла с больным коленом. Навещали, помогали, продукты носили. После больницы она опять заныла: «Не могу готовить, не могу убираться, старая, беспомощная…» Лёша стал пропадать у неё, а она всё нашептывала: «Переезжайте обратно, будет вам и уют, и порядок».
Я упиралась, но муж уговорил:
— Она клянётся, что теперь всё иначе. Тогда был стресс, горе… Попробуем ещё раз.
Снова коробки, переезд, расстановка мебели. Второй заход.
Её хватило на четыре месяца. Сначала — «стол не так вытираешь», потом — «сковородку не ту взяла», а под конец — «мешаете мне, убирайтесь». Опять. Словно бес вселился. Я даже не спорила — стояла, как истукан. В глазах Лёши — злость, в моей душе — пустота. Уехали. На этот раз — насовсем.
Года я с Татьяной Ивановной не разговаривала. Муж общался — коротко, без эмоций.
А потом он проговорился, что я беременна.
Не прошло и дня,
