Ты нам мешаешь, сказала Светлана в трубку, и Марина ощутила, как мороз пробежал по спине. Мы хотим жить своей жизнью, поняла?
Светик, но я же… начала Марина, но та резко перебила.
Хватит этих «Светиков». Мне сорок шесть, у меня своя семья, свои заботы. А ты вечно висишь на телефоне, ноешь, просишь то одно, то другое.
Но мы же сёстры! голос Марины задрожал. Мы всегда поддерживали друг друга.
Поддерживали? Светлана усмехнулась. Кто кого поддерживал, интересно? Когда у меня с Игорем кризис был, ты где была? Когда Ваня в больницу попал, ты хоть раз приехала?
Марина сжала телефон так, что пальцы побелели. В горле застрял ком.
Я тогда работала, ты знаешь. Да и у меня самой…
У тебя, у тебя! взорвалась Светлана. Вечно у тебя катастрофы. То мигрень, то нервы, то соседи сводят с ума. А когда другим тяжело тебе недосуг.
Марина опустилась на старый диван и зажмурилась. По щекам покатились слёзы.
Света, ну зачем так? Мы же родные.
Родные, да. Но это не значит, что я обязана выслушивать твой плач ежедневно. У меня своих дел полно.
Ладно, я понимаю, что бываю… навязчивой. Но сейчас мне правда тяжело. После развода я…
Хватит! резко оборвала Светлана. Развелась год назад, а всё ноешь. Других тем нет? Кроме твоих страданий?
Марина почувствовала, как внутри что-то ломается. Сорок три года они были не просто сёстрами, а лучшими подругами. Света младше на четыре года, но всегда казалась сильнее. К ней Марина бежала с проблемами ещё с детства.
Света, прошу, не злись. Буду звонить реже, только не отталкивай меня.
Не реже. Вообще не звони, холодно сказала сестра. Мне нужно подумать. Нам всем.
Что значит «нам всем»?
Игорь тоже устал от твоих звонков. Дети жалуются, что тётя Марина вечно рыдает в трубку.
Эти слова ударили больнее всего. Ваня и Алина, племянники, которых она обожала, для которых покупала подарки на все праздники, к которым мчалась с домашними пирогами.
Дети так сказали?
Да. Ваня вчера спросил: «Мама, а почему тётя Марина всегда несчастная? Она больна?»
Марина закусила губу. Да, она часто плакала в разговорах. Но разве нельзя быть слабой с самым близким человеком?
Я не хотела их расстраивать.
Но расстраиваешь. И не только их. Мы все устали, Марина. Устали от твоей депрессии, от бесконечных жалоб, от того, что ты не можешь собраться.
Но я стараюсь! Устроилась на новую работу, хожу к психологу…
И каждый день рассказываешь мне об этом. Как тяжело на работе, как дорог психолог, как одиноко вечерами. Марина, мне это осточертело!
В трубке повисла тишина. Марина слышала, как у сестры на фоне играет музыка, кто-то смеётся. Жизнь идёт, а она сидит в своей однушке, пытаясь не разрыдаться.
Поняла, прошептала она.
Что поняла?
Что я вам мешаю. Что я плохая сестра. Что вы устали от меня.
Не делай из этого драму. Просто нам нужно пространство.
Сколько? Неделю? Год?
Светлана помолчала.
Пока не научишься справляться сама.
А если не научусь? Если мне всегда будет нужна поддержка?
Тогда ищи её у подруг.
Какая насмешка. После развода подруги испарились. Оказалось, дружили они с парой, а не с ней. А в сорок с лишним заводить новых нелегко.
У меня нет подруг, Света. Только ты.
Значит, пора завести. Или чаще к психологу ходи. Ты же за это платишь.
Злость смешалась с болью. Неужели сестра её совсем не понимает?
Психолог не заменит родного человека.
А родной человек не вечная жилетка для слёз.
Марина бросила трубку. Руки дрожали, сердце колотилось. Она никогда первой не обрывала разговор со Светой.
Телефон тут же зазвонил. Номер сестры. Марина смотрела на экран, не решаясь ответить. Звонки прекратились. Потом смс: «Не дуйся. Говорю правду. Учись жить самостоятельно».
Марина стёрла сообщение.
Вечер тянулся мучительно. Обычно в это время она звонила Свете, делилась новостями. Теперь в квартире стояла гробовая тишина.
Книги не шли, телевизор белый шум. Она встала, подошла к окну и долго смотрела на чужие огни в других домах. Потом достала из шкафа старую коробку с фотографиями, села на пол и так просидела до утра молча, сухая, будто слёзы кончились навсегда. Утром, перед работой, она положила телефон в ящик и закрыла его на ключ.
