Её жена ушла от него с пятью детьми: спустя десять лет она возвращается и поражена тем, что он сумел создать.

Когда Светлана переступила порог, оставив позади мужа и их пятерых детей, она и представить не могла, что он выживет без неё не то что преуспеет. Но спустя десятилетие, вернувшись, чтобы вновь занять своё место, она обнаружила жизнь, которая больше не нуждалась в ней и детей, которые едва её помнили.

То утро, когда Светлана ушла, было дождливым мелкий дождик едва стучал по стёклам скромного дома, затерянного среди высоких берёз. Иван Петров только что разлил кашу по пяти непарным мискам, когда она появилась на пороге с чемоданом в одной руке и молчанием, острым, как нож.

Я больше не могу, прошептала она.

Иван поднял глаза со сковороды. Не можешь что?

Она указала на коридор, откуда доносился смех и крики малышей из детской. Всё это. Подгузники, гам, посуда. Каждый божий день одно и то же. Я задыхаюсь.

Его сердце упало. Это твои дети, Света.

Знаю, сказала она, быстро моргая, но я больше не хочу быть матерью. Не так. Я хочу снова дышать.

Дверь захлопнулась за ней с такой окончательностью, что будто разрушила всё.

Иван застыл на месте, в тишине, нарушаемой лишь хлопьями каши, растворяющимися в молоке. Из-за угла выглянули пять маленьких лиц растерянных, ждущих.

Где мама? спросила старшая, Аня.

Иван опустился на колени и раскрыл руки. Идите сюда, малыши. Все идите.

Так началась их новая жизнь.

Годы были жестокими. Иван, бывший учитель физики, бросил работу и устроился ночным курьером, чтобы днём быть с детьми. Он научился заплетать косички, собирать завтраки, успокаивать кошмары и считать каждую копейку.

Были ночи, когда он плакал на кухне, склонив голову над раковиной, полной тарелок. Моменты, когда он думал, что не выдержит когда один ребёнок болел, у другого было родительское собрание, а у младшего температура всё в один день.

Но он не сломался.

Он приспособился.

Прошло десять лет. Однажды утром, за завтраком, когда дети смеялись над шуткой младшего, в дверь постучали. Иван открыл и замер. Светлана стояла на пороге, постаревшая, но всё та же, с чемоданом, как будто время ни при чём.

Я вернулась, сказала она дрожащим голосом. Хочу быть с вами.

Дети выглянули из-за спины отца. Молчание. Потом младшая, которую Светлана держала на руках, когда той было два, теперь девочка-подросток, спросила:

А мы должны тебя помнить?

Иван не ответил. Он посмотрел на неё не с гневом, не с обидой, а с лёгкой грустью, как на старое фото, выцветшее от дождей.

Уходи, Светлана, сказал он тихо. Ты пришла слишком поздно.

И, закрыв дверь, он вернулся к столу, где его дети его жизнь ждали, пока он расскажет анекдот, который помнили все, кроме неё.