Тикают часы
Что же нам делать, доктор? голос Надежды дрогнул. Годы попыток, обследований, слёз и вот он, последняя надежда, профессор с громким именем.
Что делать? Жить. Или… его взгляд скользнул по ней, потом по Виктору, сменить партнёра. Вам, дорогая, скоро сорок. Часики-то тикают. Родить сможете. Но, скорее всего, не от него.
Прямолинейность профессора Козлова коллеги считали недостатком, пациенты жестокостью. Но для Михаила Сергеевича это была единственная возможная форма милосердия. Он видел, как годы уходят впустую, как женщины в сорок, обманутые надеждой, остаются ни с чем. Считал своим долгом рубить правду-матку, как бы больно ни было.
Вы не верите в чудо, доктор? спросила Надя. Думаете, у нас совсем нет шансов?
Шансы есть всегда, но я верю цифрам, отрезал Козлов. А они, увы, бездушны. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь, которая украдёт у вас последние годы. Пробуйте новые технологии, но факт в том, что вы оба здоровы. Идиопатическое бесплодие часто кроется в психологии. Решайте сами.
Конечно, Надежду предупреждали, что доктор Козлов бывает резок. Но одно дело слушать чужие истории, другое услышать такое о себе.
В машине они молчали.
Слова «сменить мужа» висели в воздухе, как тяжёлый смог. Надя смотрела на Виктора, с которым прошла огонь и воду. «Бросить его? думала она. После всех лет, когда мы были одним целым? Делили не только быт, но и каждую неудачу? Ради призрачного шанса родить от другого? Оно того не стоит».
Может, это расплата? нарушил тишину Виктор. Столько лет не хотели детей, думали только о карьере…
Не говори так, у нас есть наша любовь, ответила Надежда. Если честно, я устала пытаться. Хочу просто жить. Нам хорошо вдвоём. Можно быть счастливыми и без детей. Разве нет?
Виктор молча сжал её руку.
Десять лет они были не просто мужем и женой. Они были командой, делили всё: от бутерброда с красной икрой после первой крупной сделки до бессонных ночей над проектами. На детей не было времени их ребёнком был успех. Квартира, машина, дача под Москвой всё это было общим.
После визита к Козлову Надя наконец расслабилась. Они взяли двух кошек давно мечтали, но откладывали из-за возможного ребёнка, купили домик в Подмосковье и отпустили навязчивую идею стать родителями. «Будь что будет», решили они.
А через полтора года случилось чудо две полоски.
Родился Илья. Надя с головой погрузилась в материнство, став идеальной мамой по учебникам. Виктор ушёл в работу, став образцовым отцом-добытчиком. Со стороны они казались идеальной парой. Их брак выдержал испытание бесплодием и увенчался чудом поздним ребёнком. Но даже скалы разрушаются не от ударов, а от воды, подтачивающей их изнутри.
Надя была старше Виктора на пять лет. В его 22 они сошлись на почве общего дела, их союз держался на уважении и амбициях. Но она всегда вела за собой. Безуспешные попытки завести ребёнка сплотили их, но и поселили внутри тихую тоску. С рождением сына Надя надолго забыла о Викторе они перестали быть мужем и женой, став просто мамой и папой.
Роковой день начался как обычный. Очередной поход в поликлинику. Длинный коридор, запах лекарств, детский плач. Виктор сидел с Ильёй, мысли его витали далеко. Вдруг дверь открылась, и вошла она. Женщина с мальчиком лет шести. Не красавица, но в ней чувствовалась энергия, будто искра. Их взгляды встретились. Он не отвел глаз. Она тоже. Мгновение, но его хватило.
«Пап, ты чего?» дёрнул его за руку Илья.
Виктор вздругнул:
Ничего, сынок.
Он подошёл к кулеру. Их глаза снова встретились. Он что-то сказал. Всего пару слов. Но это была молния, спалившая в одно мгновение всё прошлое.
Её звали Татьяна. В той очереди они просидели час, но успели рассказать друг другу всё. О браках, в которых задыхались. О чувстве, что жизнь проходит мимо. Это было не просто притяжение это было узнавание.
Через две недели Виктор пришёл домой поздно. Надя, как всегда, ждала его с ужином.
Витя, мы с Илюшей соскучились…
Он вошёл в гостиную, не снимая пальто. Лицо его было странным уставшим и вдохновлённым одновременно.
Надя, нам нужно поговорить.
Она насторожилась:
Что случилось?
Я встретил другую, выдохнул он. И понял… что вся наша жизнь была иллюзией. Удобной, красивой, но иллюзией.
Надя остолбенела. Комната поплыла перед глазами.
Что… Что ты несёшь? У нас семья! Сын!
Я не жил все эти годы! голос его сорвался. Я существовал! Был идеальным мужем, отцом, но не был собой! А сейчас… сейчас я наконец дышу!
А я? шёпотом спросила она, и слёзы потекли по щекам. А наши годы? Илья? Всё это было ложью?
Я думал, что это любовь, устало сказал Виктор. А оказалось привычка. Не могу больше. Прости. К сыну буду приходить.
Он развернулся и вышел, хлопнув дверью. Надя осталась сидеть перед остывающим супом, в тишине, нарушаемой только тиканьем часов.
Тикают часики… Словно эхо из прошлого.
Он ушёл. Бросил всё квартиру, семью, прошлую жизнь. Уехал с Татьяной и её сыном в Питер, оставив Наде разбитое сердце и пятилетнего ребёнка, не понимающего, почему папа больше не придёт.
Первые месяцы были адом. Надя механически кормила Илью, укладывала спать, а ночами плакала в подушку, пытаясь понять, где дала трещину её идеальная жизнь.
Но однажды, укладывая сына, она не сказала «папа на работе», а честно: «Папа будет жить отдельно. Но он тебя любит». Говоря это ему, она говорила и себе. Пришло время взрослеть.
Надя постриглась, сменила цвет волос, достала диплом и пошла на курсы. Мир, сузившийся до детской площадки, снова стал расширяться.
Там она встретила Дмитрия, своего бывшего одноклассника. Того самого, с кем в школе перекидывались записками. Его брак тоже распался. Они начали встречаться без пафоса, без сладких слов. Просто пили кофе, гуляли, вспоминали школу. И Надя поняла, что может быть собой уставшей, неидеальной, без маски «счастливой жены».
Их свадьба была тихой. Просто расписались и уехали за город, взяв Илью.
Дмитрий не пытался заменить отца. Он просто был рядом. Помогал с уроками, чинил велосипед. Без надрыва. И постепенно рана затянулась.
Когда Надя узнала, что беременна, ей было 43. Она боялась сказать Дмитрию, ожидая услышать про «часики». Но он, узнав, просто обнял её: «Справимся. Вместе».
Роды были тяжёлыми. Принимала их пожилая врач. Когда на свет появилась здоровая девочка, та улыбнулась:
Вторые роды после сорока? Вы смелая.
Не смелая, устало ответила Надя, глядя на дочь. Просто… с другим мужчиной.
Через три года, ведя дочку в сад, Надя случайно встретила Виктора. Тот улыбнулся:
Привет. Ты прекрасно выглядишь. Слышал, у тебя всё хорошо.
Да, спасибо, просто ответила она. По-настоящему хорошо.
В тот же день она нашла в интернете адрес клиники и имя профессор Михаил Сергеевич Козлов. Он всё ещё принимал. Легенда.
Она вошла в кабинет. Профессор почти не изменился.
Михаил Сергеевич, вы меня не помните. Много лет назад вы сказали мне сменить мужа, чтобы родить.
Он нахмурился, ожидая упрёков.
Я пришла сказать спасибо, Надя улыбнулась без обиды. Ваша правда тогда перевернула мой мир. Я вас не послушалась, но сейчас понимаю вы мне помогли. Жизнь просто нашла другой путь. Спасибо.
Козлов молча кивнул. После её ухода он долго смотрел в окно. Конечно, он не помнил ни Надю, ни Виктора. За сорок лет практики через его кабинет прошли тысячи. Он запоминал только диагнозы.
Надя вышла на улицу, где её ждала дочка. Девочка что-то радостно лепетала. Впервые за долгие годы мысль о «тикающих часиках» не вызывала ничего, кроме тихой благодарности за обе её жизни и ту, что была с Виктором, и эту, настоящую. Обе были нужны. Обе сделали её собой.
