После 25 лет разлуки отец пришёл на свадьбу дочери но его не пустили И вскоре плач разнёсся среди всех гостей.
Пожилой мужчина робко подошёл к парадному входу роскошного ресторана. Его костюм был аккуратно отглажен, но явно поношен видимо, он надел его впервые за много лет. Седые волосы лежали неровными прядями, будто не решаясь сохранить прежний порядок. Остановившись у двери, он взглянул на своё отражение в тонированном стекле, поправил воротник, глубоко вздохнул и вошёл.
Едва переступив порог, он столкнулся с охранником. Тот смотрел на него так, словно перед ним появился призрак из прошлого.
Кто вы такой? буркнул охранник. Думаете, тут благотворительный ужин для бездомных?
Я пришёл на свадьбу тихо ответил старик. Моя дочь выходит замуж Уголки его губ дрогнули в горькой улыбке.
Охранник нахмурился, что-то пробормотал в рацию, не сводя с гостя подозрительного взгляда. Старик, чувствуя, как внутри нарастает тревога, попытался разглядеть зал через стеклянные перегородки, но ничего не увидел торжество явно проходило в дальнем крыле ресторана.
Через минуту к нему подошли двое мужчин в костюмах. Молча взяв его под руки, они отвели в подсобное помещение.
Что ты тут делаешь?! женщина оттолкнула его, словно ненужную вещь. Уходи! Твоё место не здесь!
Простите Я просто хотел увидеть дочь
Оказалось, перед ним родители жениха. Им было трудно поверить, что этот человек может быть родственником невесты.
Мы все здесь люди известные, холодно сказала женщина, поправляя дизайнерскую шаль. А ты кто?
Хороший вопрос, усмехнулся старик.
Но совершенно лишний, отрезала она. Оглянись: люди пришли праздновать, а не наблюдать за твоим горем. Уходи, пока не испортил всем настроение.
Женщина явно любила контролировать ситуацию, и чем больше говорила, тем злее становилась.
Василий Игоревич, представился старик, протягивая руку.
Она даже не взглянула на его ладонь, лишь отступила, будто боясь заразиться его бедностью.
Поняв, что на торжество его не пустят, Василий Игоревич попытался объяснить:
Я пришёл не ради угощения Дорога была долгой, билет съел почти всю пенсию
Это лишь усилило их подозрения.
Тогда подожди, вдруг смягчилась женщина. Мы соберём тебе еды с кухни. Можешь поесть по дороге домой.
Я пришёл не за этим, с достоинством ответил он. Мне ничего не нужно Я просто хочу увидеть Анечку.
«Просто хочет увидеть», насмешливо перебил мужчина. Мы всё оплатили, организовали, а он пришёл глазеть!
Она стала нам как родная! воскликнула женщина. Теперь она часть нашей семьи! А ты вдруг решил объявиться? Никто о тебе не слышал, и тут раз! появился!
Она презрительно окинула его взглядом, особенно задержавшись на одежде.
Может, ты даже не её отец? Просто решил бесплатно поесть?
Дедушка опустил глаза, спрятал свои морщинистые руки, сжал их между коленями. Взглянул на свои начищенные, но старые ботинки, затем на безупречные кожаные туфли мужчины напротив и, тяжело вздохнув, согласился взять «остатки».
Родители жениха переглянулись значит, они были правы. Жена кивнула, и они направились на кухню, оставив старика одного.
На самом деле, Анна действительно была его дочерью. И он не видел её 25 лет.
Нет, он не отрицал своей вины. Понимал, почему его осуждают. Но прошлое не вернуть.
«Если бы люди знали, чем обернутся их решения, может, поступили бы иначе», подумал он. Как говорится, «знал бы, где упадёшь соломки подстелил».
25 лет назад, прощаясь с маленькой Аней, он не думал, что это навсегда. Ему было 48, жене 46. У них были поздние, долгожданные дети. Но жизнь распорядилась иначе. Жене поставили страшный диагноз. Лечение забрало не только её силы, но и все сбережения. После её смерти он остался один с ребёнком.
Работа была тяжёлой, денег не хватало. Дом требовал ремонта, дочь внимания. Где-то он вычитал, что в Германии идеальные условия для детей: пособия, поддержка, социальная защита. Но что насчёт него? Кто позаботится о девочке, если он уедет на заработки?
Климат там суровый. А если ребёнок не выдержит? Он не хотел, чтобы дочь росла в нищете и одиночестве. И в отчаянии подписал бумаги, отдав её в детдом. Всё произошло как в тумане мысли путались, сердце разрывалось.
Когда он оставлял её тогда, у него не было сил дышать. Каждую ночь перед глазами вставали слёзы маленькой дочки, её протянутые ручки, мольба: «Папа, не уходи!» Он не хотел бросать её ни на секунду. Планировал вернуться через полгода. Просто нужно было заработать купить подарки, одежду, отремонтировать дом. Думал: вернусь, заберу Аню, начну всё заново. Будем вместе.
Но когда он вернулся, узнал страшную правду. Детдом, куда он отдал ребёнка, закрыли, а детей развезли по разным городам. Он не верил своим ушам. Обошёл десятки учреждений, но везде лишь пожимали плечами: «Ты сам её бросил? Подписал бумаги? Тогда нам не о чем с тобой говорить». Его осуждали, презирали, не давали надежды. Он стал чужаком для собственной дочери.
Деньги, которые заработал, ушли на бесполезные поиски. Подарки он хранил, убеждая себя, что ещё можно всё исправить. Но годы шли, а Аня оставалась лишь воспоминанием.
Он обращался к юристам, но большинство оказались мошенниками. Интернет тогда ещё не был развит ни соцсетей, ни поисковиков. Только ноги, терпение и безнадёжные попытки. Надежда медленно угасала.
И вот спустя четверть века случилось чудо. Случайно он узнал, что дочь жива. И даже выходит замуж. Как? История, достойная легенды.
Всё началось с потерянного телефона. Василий Игоревич нашёл старый мобильник, хозяина которого было нелегко отыскать, но он решил помочь. Телефон не был заблокирован. Листая экран, он случайно открыл новое сообщение и увидел фотографию девушки Выли
