В одном тихом городке под Рязанью, где вечерние огни дрожат в дождевых лужах, жизнь моя в сорок два года омрачилась неожиданной бедой. Меня зовут Людмила, я замужем за Виктором, у нас двое детей — шестнадцатилетняя Лидия и десятилетний Артём. Вчера, возвращаясь домой, повстречала соседку, и та вдруг молвила: «Слыхала про вашу беду с свёкром, сердечно соболезную». Её слова всколыхнули душу, ведь мне уже было ведомо: смерть свёкра, Геннадия Васильевича, принесла не только горе, но и неподъёмные долги, что нависли над семьёй нашей.
Родные люди, на которых мы надеялись
Виктор — моя опора. Вместе мы уже восемнадцать лет, он электрик, а я медсестра. Живём в двушке, растим детей, стараемся дать им всё, что в силах. Свёкор мой, Геннадий Васильевич, и свекровь, Галина Степановна, жили в деревне в сорока вёрстах от нас. Свекровь три года назад упокоилась, и свёкор остался один. Он был душевным человеком, внуков любил, но была у него слабость — карты да ставки. Мы с Виктором знали, но Геннадий Васильевич уверял, будто всё под контролем держит.
Часто занимал он у нас деньги: «Люда, выручи, потом верну». Давали — ведь обещал, что дом его в деревне нашим наследством станет. «Вам он достанется, детям вашим», — говорил, а мы верили. Виктор отца любил, не хотел огорчать, потому и смотрели сквозь пальцы на его «небольшие» займы. Но после его смерти правда открылась страшная.
Беда, о которой узнали слишком поздно
Скончался Геннадий Васильевич на прошлой неделе — инсульт. Мы с Виктором поехали в деревню, похороны устраивать. В его доме нашли мы письма от кредиторов, угрозы от коллекторов да закладные. Оказалось, свёкор задолжал огромную сумму — почти пятьсот тысяч рублей, взяв ссуды под залог дома. Играл в онлайн-казино, надеялся отыграться, да только глубже в долги вяз. Дом, что нам обещал, уже не его — банк забирает за долги.
Соседка, с которой я встретилась, знала лишь часть правды. «Жаль его, так внезапно ушёл», — сказала, а я молчала. Стыдно было, что не видели мы, как всё худо обстоит. Виктор в отчаянии: «Люда, как же он мог? Мы же верили ему!» Лишились мы не только свёкра, но и остались с его долгами, ибо один кредит взял он на имя Виктора, нам не сказав. Теперь коллекторы звонят, требуют выплат.
Боль и страх за будущее
Эта напасть сломила нас. Мы с Виктором ипотеку едва тянум, за учёбу Лидии платим, у Артёма скоро операция на глаза. Где взять деньги на долги свёкра? В банке мне сказали: «Или платите, или суд». Виктор себя винит, что отца не остановил, а я не знаю, как ему помочь. Лидия наши разговоры слышит, плачет, Артём спрашивает: «Мама, мы что, без дома останемся?»
Подруги говорят: «Люда, найми адвоката, защищайся». Но на юриста денег нет, а время уходит. Свёкор, которого мы любили, оставил нам не наследство, а разорение. Ненавидеть его не могу — болен он был азартом, но почему мы должны платить за его ошибки? Дети наши заслуживают лучшей доли, чем страх перед коллекторами.
Что делать?
Не знаю, как из этой ямы выбраться. Нанять адвоката, оспорить долг? Но это дорого, да и нет уверенности. Платить по кредиту, во всём себе отказывая? Это жизнь поломает. Продать что-то ценное? Да нет у нас ничего, кроме квартиры, а детей без крыши оставить не хочу. Или просто не отвечать коллекторам? Но опасно это.
В сорок два года мечтала я о покое, о том, как Лидия в институт поступит, как Артём поправится. А теперь боюсь за наше завтра. Геннадий Васильевич, может, и не хотел нам зла, но его страсть погубила наши надежды. Виктор, хоть и крепкий мужик, а с этим ударом справиться не может. Как семью защитить? Как не потерять всё, что годами строилось?
Мой крик о помощи
Эта история — крик моей души о спасении семьи. Геннадий Васильевич, быть может, и любил нас, но его долги — как кандалы на ногах. Коллекторы, может, и просто работу свою делают, но их угрозы детей пугают. Хочу, чтобы Лидия и Артём росли без страха, чтобы дом наш остался нашим, чтобы могли мы дышать свободно. В сорок два года заслуживаю я шанс семью спасти, а не чужие ошибки оплачивать.
Я — Людмила, и найду способ выстоять, даже если придётся биться с банками да долгами. Пусть битва эта будет тяжкой, но не дам я разрушить наше будущее.
