28 июля, вечер. Я всё ещё сидела у окна, когда телефон прервало тишину. На экране высветилось «Виктор». Я почти не успела дотянуться до ручки, как голос его вошёл в комнату, будто будто бы давно знакомый шёпот.
Привет, это Виктор, сказал он, будто ничего не изменилось.
Я вспомнила, как вчера, возвращаясь с работы в школе, держала в руках тяжёлый портфель девятиклассницы и не захотела тащить его до дома. Я застряла в кабинете до поздна, а потом, устав от мыслей о сыне Андрее, который уже месяц работает на Северной станции, я приняла звонок как случайный шум.
Ты в порядке? спросил он, и в его голосе прозвучала тревога, будто он ожидал услышать от меня крик о беде.
Я на мгновение испугалась, представив, что с Андреем чтото случилось. Мы с ним давно не разговаривали, связь почти оборвалась, и я уже десять лет живу одна, но я быстро собрала слова.
Спасибо, всё в порядке, ответила я, хотя в душе звучало: «Я уже давно одна, но всё ещё держусь».
Он предложил помочь, если понадобится чтото починить. Голос его не изменился, и я на секунду представила, что всё, что было между нами, исчезло: никакой Алины, никакого развода, никакой тяжёлой истории. Но в тот же миг реальность вернулась, и я услышала в его словах знакомый шорох прошлых лет.
Хорошо, если понадобится, позови, сказал он, и повесил трубку.
Я долго держала телефон в руке, глядя в холодное окно, где улица в сумерках выглядела почти безмятежной. Его голос напомнил мне, как я знала его слишком хорошо, даже через десять лет. Я вспомнила, как никогда не получала от него звонков, только от сына, а ему никогда.
Собравшись с мыслями, я пошла искать сигарету. Курить я бросила давно, после того как поймала Андрея с сигаретой и отменила его, но в шкафу за специями я нашла полупустую пачку, которую хранила «на черный день». Одна сигарета не спасла, поэтому я решила выйти в киоск у дома, где обычно покупала овощи и фрукты, чтобы приготовить простой салат холодильник был почти пуст.
Я не любила овощи особо, но мне хотелось увидеть Ивана, продавца фруктов, который всегда умел поднять настроение, подмигивая и предлагая чтото особенное: спелый гранат или горсть отборных орехов. Он рассказывал, что после смерти жены ему помогает их дочь, хотя на самом деле она была племянницей у брата Ивана было семеро детей, и одна из дочерей была отдана им, когда они не могли иметь собственных. Эта история потрясла меня, ведь я никогда не могла бы отдать собственного ребёнка.
О, Варвара Михайловна! радостно крикнул Иван, поднося к прилавку яркокрасные яблоки. Как раз то, что вам по вкусу!
Я улыбнулась, но в душе слышала голос Виктора, говоривший, что я «толстая старая тётка». Тем не менее, после салата и яблока я нашла немного успокоения, открыла книгу и решила, что завтра позвоню Виктору. Кран в ванной давно капал, а вызвать сантехника было лень.
В тот же вечер Виктор появился у меня в квартире. Он выглядел худым, словно Алина его не кормила.
Хорошо выглядишь, заметил он, слегка улыбаясь.
Ой, спасибо, отшутилась я, чувствуя, как в груди поднимается лёгкая тревога.
Есть новости от Андрея? спросил он.
Нет, связи нет, ответила я, будто это уже привычка.
Он быстро починил кран, съел макароны с котлетой и, похлопав меня по плечу, похвалил ужин, прическу, всё. Я почувствовала, как в душе зарождается подозрение: может, он хочет вернуться? Может, Алина бросила его?
Я решила спросить прямо.
Как у вас с Алисой? Всё в порядке?
Он отвернулся, глаза уклонились.
Мы расстались год назад. Андрей чтото говорил? спросила я.
Нет, ответил он коротко, и я поняла, что он избегает разговоров о личных делах. Он, как и прежде, предпочитал заниматься «хозяйственными» вещами, а не обсуждать чувства.
Я раздражённо отвернулась, но когда он пообещал купить новый смеситель, я ощутила, как в зеркале отражаются седина в волосах, широкие бедра и варикозные вены. Я спросила себя, может ли ктото ещё меня полюбить?
Виктор ушёл, а я стояла перед зеркалом, глядя на собственное отражение. Слова «толстая старая тётка» эхом отдались в комнате, но я решила, что не позволю им определять меня.
Через несколько дней Иван принёс мне новый смеситель, сказав, что хочет приготовить вместе со мной салат. Я чувствовала неловкость, ведь он разговаривал со мной так, будто мы уже семья. Мы нарезали овощи, разогревали вчерашний суп, а Иван положил в свой рюкзак яблоки, которые я собиралась взять.
Под открытой папкой в файле я нашла листок с диагнозом: рассеянный склероз, поставленный год назад. Это объясняло, почему Виктор и Алина расстались. Я быстро убрала листок, сделав вид, что ничего не видела, но внутри уже приняла решение: я помогу ему, поддержу его в оставшиеся годы.
Виктор стал приходить часто. Мы вспоминали детство Андрея, ужинали вместе, я ждала, когда он попросит вернуться, но он молчал. Он чинил всё, заказывал новый книжный шкаф и собирал его сам. Его тёмные очки, медленное передвижение, лёгкая неуклюжесть всё это я теперь замечала.
Однажды, прощаясь, он крепко обнял меня. Я хотела сказать, что он может остаться, но он отстранился и ушёл.
На следующий день, когда я пришла за яблоками, Иван протянул мне конверт.
Твой бывший оставил, сказал он, не отводя взгляда.
Я раскрыла его, чувствуя лёгкое волнение.
Он просил заботиться о тебе, произнёс Иван.
Я вспыхнула.
Он болеет, прошептала я, не уверенная в себе.
Я знаю, ответил он.
В письме Виктор просил прощения, благодарил меня за всё, уверял, что с Андреем всё будет в порядке, и просил меня не терять время, потому что «тот продавец фрукт
